Влюбись в меня под музыку

– Это не объяснение! Что на тебя нашло? Что ты вытворяешь и с кем проводишь все дни напролёт? Это твоя неотёсанная пацанка тебя на что-то нехорошее подбила? Так и знала, что давно уже нужно было запретить тебе с ней общаться.

– Нет, мама. Что ты? Не говори так про Николину. Она хорошая и вообще здесь не причём. Мы с ней уже давно не виделись.

– Тогда с кем ты видишься постоянно? И почему скрываешь это от нас? – мама смотрит на меня нахмурено, а затем в один миг глубокая складочка над её переносицей разглаживается, брови приподнимаются вверх. – Эмилия… Ты что, встречаешься с мальчиком?! – потрясённо выдыхает она.

Если бы мне сейчас не было так гадко на душе, я бы непременно рассмеялась. С мальчиком. Ага. Как же. Скорее с озабоченным и пошлым мужиком, который обожает доводить меня до оргазмов в публичных местах Рокфорда. Но, ясное дело, об этих пикантных моментах я маме рассказывать не стану. Иначе она тут же потеряет сознание, а когда очухается, пойдёт молить Бога, чтобы тот простил мне все мои грехи и очистил голову от низменных мыслей. И я не утрирую. Именно так она и поступит. Ей ни в коем случае нельзя знать о нашем разврате в общественных местах. Однако обо всём остальном, касающимся Марка, сообщить ей всё-таки придётся. Дальше скрывать эту тайну невозможно.

Я прошу маму присесть за стол, беру её за руку и, фильтруя информацию, начинаю подробно рассказывать ей всё, что со мной происходило с момента, как я впервые увидела Марка. Но увы, как в начале моего восторженного монолога выражение лица мамы не предвещало того, что она войдёт в моё положение, так и после в её карем взгляде нет и намёка на понимание.

– Эми! Как тебя только угораздило?! – сокрушается мама, качая головой. – Ты же ещё совсем маленькая!

– Мне уже восемнадцать.

– Не уже, а всего. Тебе рано ещё заниматься всей этой ерундой. И… О Боже! Только не говори, что ты уже с ним…

– Нет! Мама, нет! – покраснев, обрубаю её на полуслове. – Я же тебе сказала, что у нас всё прилично. Мы ходим на свидания, общаемся, и Марк на меня совсем не давит.

Про прилично я, конечно, безбожно вру, но вот насчёт отсутствия давления от Марка — чистая правда. Он пусть и предлагает постоянно отправиться к нему домой, но ни разу после моих отказов не уговаривал и не пытался изменить моё решение. Но мама считает иначе.

– Пока не давит! А, может, и давит, но ты этого не осознаёшь. А когда осознаешь, уже будет поздно!

– Неправда. Я всё прекрасно осознаю. Прекрати считать меня настолько глупой.

– Я не считаю тебя глупой, а неопытной и слишком доверчивой. Ты должна прекратить общаться с ним. Твоя главная задача сейчас — сконцентрироваться на учёбе.

– Нет, пожалуйста, не говори так. Тем более одно другому не мешает.

– Разве? А твои лекторы считают иначе.

– Что? Ты ходила в универ?

– А чему ты так удивляешься? Как, по-твоему, я узнала, что ты клюёшь носом на лекциях?

– Господи! Мама! – хватаюсь за голову. – И зачем нужно было это делать?

– А что такого? В школу же я постоянно ходила общаться с учителями о твоих успехах.

– Вот именно — в школу. В университете этого делать не нужно. Как же ты понять не можешь, что я уже взрослый человек? Не нужно постоянно проверять меня как ребёнка!

– Так ты не веди себя как ребёнок и проверять не придётся. А то вон… всего ничего встречаешься с каким-то разгильдяем и уже обманываешь маму с папой.

– Он не разгильдяй! – пылко встаю на защиту Марка.

– Судя по твоим рассказам, он тот ещё разгильдяй. Двадцать два года. Разбалованный. Легкомысленный. Сын бизнесмена. Не работает, на учёбу приходит по праздникам и имеет кучу свободного времени, которое тратит на пустое прожигание жизни.

– Это не так, мама! Прекрати думать о нём плохо. Ты его совсем не знаешь.

– А ты, хочешь сказать, знаешь? Он наверняка тебе лапшу на уши вешает, а ты, наивная, всему веришь.

– Нет. Он ничего мне не вешает!

– Ну, разумеется. То-то ты от него в таком восторге, – мама окидывает меня снисходительным взглядом, ещё раз подтверждая, что считает меня глупой девчонкой. – Я хочу, чтобы ты немедленно прекратила с ним общаться, впредь больше не забивала голову ненужными мыслями и держалась подальше от всех парней! – рубит она, словно секирой рассекая мне грудную клетку.

– Нет, мама, пожалуйста, не проси меня об этом.

– Я не прошу, а требую, Эмилия! И если ты не послушаешься меня, я сегодня же расскажу о твоей лжи папе, и будешь разбираться уже не со мной, а с ним.

– Нет, пожалуйста. Только не папе, – глотая подступающие к горлу слёзы, встревоженно прошу я.

– Всё зависит от тебя, милая. Забудь о своём Марке сейчас же, иначе папа заставит тебя это сделать. И немедленно отдай свой телефон и лэптоп! Ты наказана на неопределённый срок. Никаких гуляний после учёбы и на выходных.

– Но мама…

– Я всё сказала! Будешь теперь под моим строгим присмотром. Доверие моё ты потеряла! – бросает она с непоколебимостью, и я вздрагиваю. Не столько от маминых слов, сколько от звука открывающейся входной двери.

Папа вернулся домой.