Влюбись в меня себе назло (СИ)

Резко вскочила со скамейки и прежде, чем он что-то смог сказать, выпалила сердито и одним духом то главное, из-за чего, в сущности, болело и мучилось моё сердце в последние кошмарные два дня:

- Ты ещё хуже Донцова! Он меня открыто бросил ради Заринки, а ты закрутил любовь и с ней, и со мной. Мне противно! Оставайся с ней, вы друг друга стоите! У вас одинаковые иезуитские замашки! Мне надо было задуматься ещё тогда, когда ты бросился утешать Заринку после того, как "изумруды" вылетели из её очей. Любите друг дружку, а от меня отстаньте оба! И не подходи ко мне больше никогда!

- Она моя сестра, - прозвучало едва слышно в ответ.

- Кто? - изумлённо воскликнула я и недоверчиво уставилась на парня.

- Заринка, - снова тихо проговорил он. - Мне родная сестра по крови, со стороны отца.

Лёха поднялся со скамейки и встал напротив, затем внимательно посмотрел мне в глаза.

- Ты шутишь? - с сомнением протянула. - Перестань, Крылосов, нашёл время придуриваться! Я вовсе не расположена к шуткам! - И дернула с презрением плечом, как обычно делаю при замешательстве.

- Я тоже, - ответил мне без тени улыбки. - Я серьёзен как никогда и говорю тебе правду. А раньше молчал, потому что мама не хотела, чтобы в Тихинске знали об этом. Теперь она решила, что незачем из этого делать тайны. Пусть все знают! И разрешила сказать тебе первой. Она очень переживала, что я с тобой так нехорошо поступил - бросил одну в полиции, ничего не объяснив. Я же вчера после того, как в больницу приехал отец, вернулся в полицию, там тебя уже не было - тебя забрал отчим. Но я попросил, чтобы у меня взяли показания в твою пользу. Мне сказали, этого не требуется, потому что с тебя сняли подозрения.

От его слов на меня вновь повеяло тюремным холодом и что-то мрачное и омерзительное стало наступать на мою душу. Наверное, это тень от вчерашнего бесправия, негодования и бессилия. Горло сдавило, словно кто-то сжал его рукой. А на глаза навернулись предательские слёзы.

- Они меня держали в камере и заставляли сознаться в убийстве! - каким-то не своим, хриплым голосом произнесла. - Я провела там два адских часа, пока всё выяснилось... Пока Клепиков не сознался. Чувствовала себя обгаженной...

Слезинки одна за другой побежали по моим щекам, догоняя друг друга. Я их не вытирала, но разрыдаться, как вчера перед родными, позволить себе не могла. Со всей силой сжала зубы и кулаки, вся замерла в напряжении, пытаясь остановить рвавшуюся изнутри истерику. Я ужасно разозлилась на свою слабость.

"Мне лучше молчать, ничего не говорить, тогда всё пройдёт! - мысленно уговаривала саму себя. - И ни в коем случае не смотри на Крылосова, а то от жалости его разревёшься, как тупая гусыня!"

Но почему-то наперекор самой себе взглянула на него. В раскосых карих глазах увидела, как и ожидала, боль, раскаяние. И жалость. После этого моих слёз прибавилось, и было их не остановить. И я уже не смогла удержаться, горько заплакала, правда, тихо, не навзрыд, как вчера, а закрыв лицо ладонями. Он обнял меня и прижал к себе.

- Я очень сожалею, Енечка, - зашептал с горечью в голосе. - Мне ужасно больно, что ты страдала по моей вине. Если бы я не ушёл, этого бы не случилось. Я мог подтвердить твою невиновность. Прости меня, любовь моя, прошу, прости!

Глава XXIX

Выплакавшись, я успокоилась и высвободилась из объятий Крылосова. Он отпустил меня с неохотой. Тыльной стороной ладони стёрла слёзы на щеках и как можно беззвучнее высморкалась в платочек, который нашла в кармане куртки. Мне было стыдно за себя: как я могла стать такой плаксивой!

Тут зазвонил мой телефон. На экране увидела фотографию-аватарку улыбающегося во весь рот брата с поднятой в приветствии рукой. Он, наверное, будет спрашивать, где я и иду ли домой, но сейчас мне не хочется с ним разговаривать. Надо выслушать Лёху до конца. И я выключила смартфон, нажав кнопку питания.

- Мне кажется, нам лучше двигаться к дому, - бесстрастно предложила. - А по дороге ты мне расскажешь всю вашу историю.

Парень покорно направился вместе со мной из сквера. Когда мы вышли на дорогу, ведущую к нашему микрорайону, и перешли на пешеходную дорожку, он возобновил разговор о Заринке.

- Мы с мамой (да и отец тоже) узнали, что она существует, только этим летом, в начале июня, - начал свой рассказ. - Отцу на работу позвонила бабушка Заринки и сообщила, что у него есть семнадцатилетняя дочь. Мать её умерла, отчим стал приставать к бедной девочке. Бабка вынуждена была забрать её к себе. Но живёт она на пенсию, денег не хватает, к тому же внучка связалась со странным парнем, то ли наркоманом, то ли бывшим уголовником. Нужно ей обязательно уехать из Новосибирска, иначе не окончит школу, втянется в плохую компанию и пропадёт.

Тяжело вздохнув, Лёха сделал небольшую паузу, потом продолжил взволнованно: