Влюбись в меня себе назло (СИ)

Теперь на всех городских праздниках кадетские классы маршируют строем в своих военных формах. Красиво, конечно, но не привлекательно для меня. Надо признать, военная служба - это не моё. Я стану гражданским юристом.

Само собой, работать в полицию не пойду, буду адвокатом по гражданским делам, причём хорошим, добивающимся справедливости, буду защищать тех, кто попал в беду. Считается, что адвокаты некоторым образом являются лжецами, потому что им приходится манипулировать законами, выкручиваться под прицелом вопросов судьи и прокуроров, чтобы защитить своего подопечного, который, возможно, и преступник.

Но я не стану лживой, не буду защищать того, кого считаю виновным в преступлении.

Вдобавок ко всему писать рассказы я не брошу. Мне нравится придумывать героев, закручивать сюжет. Я даже прочитанным книгам люблю придумывать собственные концовки. Пусть писанина будет моим хобби, а основным делом жизни станет адвокатура. Я не раз слышала это слово, и оно мне стало нравиться теперь. Как и адвокатесса или адвокатша - что-то в них одновременно хрупкое и крепкое, утончённое и по-простецки надёжное, основательное, как дом, семья, любовь и дети. Мне так представляется.

Глава XXVIII

Спустившись на кухню, чтобы выпить кофе, заметила, что Никита куда-то собирается. Не успев спросить куда, тут же вспомнила: о боже, совсем забыла, в пять вечера концерт для ветеранов! "Бабушкина юность" должна его открывать.

Композиция "Звёздные пришельцы" больше рассчитана на молодёжь, там всё сверкает и грохочет, поэтому решено было пожилым её не показывать, да и Тищенков, как сказал папа Дима, уехал вчера вечером на автобусе в Хабаровск. Возможно, навсегда. Скатертью ему дорога. Несмотря на свою талантливость, он завзятый бабник, без зазрения совести совращающий молоденьких девушек, подобных Насте и Заринке.

Я не могу пропустить выступление: многое завязано на мне, пары развалятся и наши трюки с Никитой, которые мы с ним с таким жаром придумывали. Просто не имею права подвести брата, разрушить один из его первых хореографических проб. Это его творческое детище, он вложил в него всю свою душу.

- Я с тобой! - решительно заявила, сейчас соберусь.

И поскакала во всю прыть наверх. Крепдешиновое платье лежало на полке в шкафу. Окинула взглядом, вроде, не сильно мятое. Где же халат-сарафан, в котором выхожу по-стариковски в начале постановки?

- Никита! - схватившись за перила и свесив голову вниз с верхней ступени винтовой лестницы, позвала брата. - Ты не знаешь, где мой стариковский халат для нашей "юности"?

- Он у меня в пакете, с пятницы не вынимал! - отозвался брат.

Краситься я уже не успевала. Переоделась в джинсы, свитер, накинула куртку, прихватила платьице для выступления и поспешно спустилась вниз.

- Отец уже в Доме культуры. Мы закажем такси, - сказал Никита и принялся звонить.

Мы вышли, когда такси подъехало. Мама с няшками остались дома.

- У ворот Крыса, - предупредил меня брат на выходе. - Караулит тебя с утра, поганец!

- Я не хочу его видеть! - проговорила испуганно.

- Знаю, я ему не дам к тебе подойти! - заверил меня Никита.

Как только мы вышли за ворота, он быстро подвёл меня к машине, мы сели в такси, сделав вид, что не видим и не слышим Крылосова, который подошёл к автомобилю и просительно произнёс:

- Женя, можно тебя на минутку!

Я даже головы не повернула. Заставила себя не смотреть на него. Если наши взгляды встретятся и зацепятся на какое-то время, я снова начну думать о нём бесконечно. Мне лучше его не видеть, не слышать и не разговаривать с ним! Теперь все объяснения бессмысленны, только зря мучить себя. Любит другую - пусть любит! Переживу! Должна пережить! Ничего в жизни не стоит на месте, всё меняется со временем.

Пора мне посмотреть правде в глаза. С самого начала Заринка для него была важнее и дороже, чем я. Он бросился к ней в больницу, не раздумывая, оставив меня в трудной ситуации. Поверил о Донцове с ходу, без моих объяснений. Ей поверил - не мне! Там, в полиции, я запрещала себе думать об этом.

Теперь нет смысла прятаться от истины за разными оправданиями. Тогда боялась сойти с ума, страшилась раскваситься ещё больше от подобных мыслей. Теперь, если всё реально оценить, для меня действительность не станет хуже того, что есть. Я уже не упаду духом.

Но всё же не хотела, чтобы умоляющие глаза Лёхи растопили моё сердце. Я его для него заморозила.

Да и какую ложь он может теперь сказать себе в оправдание? Правду-то я знаю: не был Крылосов влюблён в меня с давнишних лет, как утверждал, не грезил мной и не искал встреч, а глупым выпендриванием старался меня задеть, унизить, отнюдь не завоевать. В истории с Заринкой просто использовал меня в своих целях. Каких? Уж ему-то они известны. А для меня как тёмный лес.

Знаю, худшего уже не произойдёт. Куда ещё хуже, чем то, что тебя, обвинив в бессердечности, оставили в тяжёлый момент в тюрьме, не попытавшись вызволить. Он не поверил... И убежал... К той, кого на самом деле любит!

Всю дорогу до Дома культуры сосредоточенно думала об этом. Лучше бы Лёха не попадался на моём пути!