Влюбиться без памяти

— Точно, Евгения Васильевна? Признайтесь, каким боком вы причастны к нападению на Кожевникова? Ведь вы не его невеста. Почему вы оказались в арке в тот самый момент, когда произошло нападение?

— Больше я никак не причастна. Раскручивайте эту несчастную Нину. А уж кем я прихожусь Антону Михайловичу, вас не касается.

Бормочу последнюю фразу и вскакиваю со стула, вмиг оказавшись прямо перед полицейским. Торопов смотрит на меня сверху вниз, и я ощущаю какую-то опасность, исходящую от его накачанного мускулистого тела.

Ну не будет же он меня бить?

Моё тело вибрирует от накатившей волны жара, и я понимаю, что у меня нет никаких сил и желания сопротивляться этому мужчине.

— Можете идти, но сначала я хочу провести следственный эксперимент, если вы не против.

Серо-голубые глаза Григория Егоровича суживаются, а губы иронично выгибаются. При этом мои ладони мигом потеют, и я отчаянно провожу ими по бёдрам, пытаясь привести себя в порядок и сконцентрироваться на разговоре.

— Какой?

В горле мгновенно пересыхает от присутствия этого наглого мужчины, и я вся леденею, не в силах двинуться с места. Кровь приливает к вискам и мне становится очень жарко, невыносимо душно в этом небольшом запертом кабинете.

Торопов подносит к моим губам мозолистый шершавый палец правой руки, пахнущий бензином и кофе вперемешку, и аккуратно проводит им по нижней губе, оставляя на каждом миллиметре адское пламя.

Я не в силах сопротивляться неожиданно охватившему меня сладкому волнению, и буквально прирастаю к полу ногами. Капитан же продолжает свой следственный эксперимент, наклоняясь ко мне и захватывая нежный бутон моих губ своим жарким наглым ртом.

Из моей груди вырывается томный вздох, и я тут же оказываюсь в объятиях этого хамоватого полицейского, а его губы продолжают исследовать каждый уголок моего рта, проникая внутрь своим хлёстким, как плеть, языком.

Я прижимаюсь к стальному мускулистому торсу капитана полиции, и тут же понимаю, что его член в брюках зашевелился, и упёрся в моё бедро всей своей мощью.

Мои трусики вмиг становятся влажными, хоть выжимай, но передо мной в памяти всплывает красивое лицо Кожевникова с его правильными, мягкими чертами лица.

— Нет, что вы делаете?

Разум, наконец, возвращается ко мне вместе со способностью говорить, и я тут же отпрыгиваю в сторону, заливаясь краской, и вытирая влажные от горячих поцелуев губы.

— Я же предупреждал, что проведу следственный эксперимент.

— И это, по-вашему, он?

— Несомненно.

Торопов ехидно улыбается, наклонив голову на бок, продолжая исследовать меня своими наглыми глазами. Я же сглатываю слюну, и, задыхаясь от хаотично бьющегося сердца, спрашиваю:

— И часто вы проводите такие эксперименты?

— Не так часто, как вы можете себе представить, Евгения Васильевна. Скорее всего, такое — впервые в моей практике, но, тем не менее, эксперимент удался на славу, мне всё ясно.

— И, что вы выяснили?

— Что вы не невеста Анатолия Михайловича Кожевникова. И теперь я в этом абсолютно уверен.

Багровею от ярости, и, хватая со стула свой пуховик, со злостью выплёвываю, сжимая руки в кулаки:

— Вас это никак не касается. Ваше дело — ловить преступников!

Огибаю спокойно стоящего в стороне капитана, и бегу по направлению к выходу. Никакого права задерживать меня он не имеет, так что пусть катится ко всем чертям со своими экспериментами!

— Всего хорошего, Евгения Васильевна.

Проносясь мимо рабочего стола полицейского, я невольно бросаю взгляд на ажурную белоснежную фоторамку, и с удивлением обнаруживаю в ней детский снимок. На меня улыбаясь, смотрит смешная девчонка с двумя хвостиками на голове. На её носу сидят круглые очки, как у Гарри Поттера, и она счастливо улыбается, держа в руках леденец на палочке.

У него есть дочь?

Честно говоря, я была уверена, что на фото — любовница полицейского, а тут, оказывается, фото малышки. Значит, он женат? Но, кольца на пальце нет.

Ладно, я подумаю над этим позже. Ну, уж точно не буду сейчас ничего спрашивать у этого несносного хама.

Хлопаю изо всех сил дверью так, что на створке жалобно скрипнули петли, и, пробежав мимо изумлённо стоящего в коридоре стажёра, выбегаю на улицу, хватая ртом морозный воздух.

Что о себе возомнил этот наглец? Что может вот так просто целовать первую попавшуюся симпатичную девушку?

Ах, ну да, по словам Торопова — это был следственный эксперимент! И, как назло, он действительно всё выяснил правильно.

Перевожу дух и бреду по направлению к остановке общественного транспорта. Ох, нужно быть осторожнее с этим полицейским, и пора уже, наконец, признаться всем, что я действительно не невеста Кожевникова. А то Торопов захочет это сделать за меня.

Глава 18

— Женечка, дорогая, у нас для тебя хорошие новости!

Диана Леонидовна, трясясь от возбуждения, выплёскивает на меня информацию, и я сильнее прижимаю телефон к горячему уху. До сих пор я храню секрет в складках своей юбки, но, возможно, он скоро станет достоянием общественности и без моего признания — уж больно всё зыбко.

— Я вас слушаю.