Влюблен и верен

И Даниэль, и она старались как могли. Но в конце концов у них обоих ничего не получилось. Пенни не выдержала давления с этим шикарным номером в гостинице, шампанским и цветами. У нее было слишком мало времени на то, чтобы понять: могут ли они вообще соединиться?

Габи начала тихо посапывать. В конце концов, у нее оставалась дочь, и она должна быть благодарна за это...

Она служила в армии и осталась цела и невредима.

Волосы Габи стали влажными, и Пенни внезапно осознала — это ее слезы капали на мягкие локоны дочери.

«Спокойной ночи, девочка, — произнесла она мысленно. — Сладких тебе снов».

Это была ее предпоследняя ночь дома. Потом Пенни вернется в военный лагерь, мечтая снова оказаться рядом со своей малышкой.

Даниэль вошел тихо, но с решимостью, какой он не чувствовал с того момента, как ушел из флота. После нескольких минут слабости в отеле он взял себя в руки и теперь точно знал, что ему делать.

Он тихо прошел через коридор в спальню. Было темно, и когда он включил лампу, то увидел аккуратно застланную постель.

Он заволновался. Пенни вообще не вернулась домой?

Даниэль поспешил обратно, начиная паниковать. Он толкнул дверь комнаты Габи и заглянул внутрь, но ничего не увидел в темноте. Медленно подошел к кровати Габи и разглядел более крупный силуэт рядом с ребенком.

— Пенни? — он нагнулся к самому ее уху, опасаясь разбудить дочь. — Пенни, — позвал он жену, слегка дотронувшись до ее плеча.

Она пошевелилась, а затем пробормотала что-то.

— Пен, просыпайся!

Он мягко потянул ее за руку. Ее глаза резко открылись, и он увидел их блеск в темноте.

— Даниэль?

— Тсс. — Он помог ей встать, и они вместе вышли в гостиную.

Горел только нижний свет, и он не хотел разговаривать с ней шепотом на пороге спальни их дочери.

— Даниэль, что ты делаешь здесь? — спросила Пенни сердито.

Он кивком позвал ее пройти в их спальню:

— Нам нужно поговорить.

Она последовала за ним, но по ее походке он понял — разговор будет нелегким.

— Мы уже все сказали друг другу, Даниэль. Пожалуйста, давай не будем обсуждать все снова.

Он молчал, пока они не вошли в спальню и не закрыли дверь.

— Пенни, можешь присесть? — попросил Даниэль.

Она с явной неохотой села на край кровати.

Он сделал то же самое, делая глубокий вдох и собираясь с мужеством перед тем, как произнести слова, которые ему необходимо было сказать. Запоздавшие слова, которые пришли ему в голову уже после того, как он остался один в гостиничном номере. Но еще не поздно сказать их...

— Пенни, я знаю, ты думаешь, ты не способна забыть, но правда в том, что я тоже не могу.

Она готова была перебить его, но Даниэль взял ее за руки и, посмотрев в глаза, торопливо продолжил:

— Я всегда буду помнить твои глаза, Пенни Картрайт, до тех пор, пока я жив, — сказал он, уверенный, что делает это ради них обоих. — И знаешь почему?

Она медленно покачала головой. Даниэль коснулся рукой ее лица.

— Потому что в эти глаза я смотрел в день нашей свадьбы, — продолжил он нежно. — Глаза, которые без слов заверили меня — все будет хорошо, пока мы муж и жена.

Он видел, как ее глаза затуманились. Значит, он нашел нужные слова и теперь она его выслушает.

Даниэль говорил ей правду, ничего больше, и это было как раз то, что нужно. Не имеет значения, что произошло между ними раньше. Его долг — честно признаться Пенни в своих чувствах.

— Я смотрел в эти глаза, когда ты потеряла свою мать, и сожалел, что не мог забрать твое горе себе. Но я был уверен — ты знаешь, как сильно я любил тебя.

Пенни смахнула рукой слезы, струящиеся по щекам.

— Я никогда не забуду бесконечное счастье, которое увидел в твоих глазах через секунду после рождения нашей дочери, и невыразимую боль, когда тебе пришлось оставить ее из-за службы.

— Даниэль...

Она пыталась остановить его, но он продолжал:

— Я никогда не забуду, что ты носила девять месяцев моего ребенка и, родив его, сделала меня самым счастливым человеком на планете.

Пенни, не отрывая взгляда от Даниэля, тихо плакала.

— Я никогда не забуду твои губы, нежные и доверчивые. — Он старался собраться с силами, чтобы произнести самую трудную часть своего монолога. — И я никогда не забуду твою веру в меня, в то, что я не такой, как мой отец...

Последние слова заставили Пенни кивнуть.

— Ты действительно не такой, Даниэль, — решительно возразила она.

— Нет? — переспросил он. — Думаю, я стал точно таким же, Пенни. Ты доверилась мне, а я подвел тебя.

Пенни мягко прикоснулась к его лицу:

— Ты не похож на него, Даниэль, потому что он обманул твою мать таким подлым образом. Он бросил ее и исчез навсегда.

Даниэль вздохнул:

— Я тоже причинил тебе боль своей неверностью, Пенни. Этого достаточно, чтобы сравнить меня с ним. Но ты права, я другой, потому что хочу все исправить. Не знаю как, но я хочу, чтобы мы преодолели все это...

Она теребила подол платья, которое так и не переодела, придя домой.