Влюбленная Джейн

София встретила Джека, когда ей было двадцать пять лет. Ее утвердили на роль девушки – летучей мыши, благодаря которой она впоследствии прославилась, а Джек был режиссером того фильма. В первый день репетиций на съемочной площадке он попросту игнорировал ее. С Питером (Бэтменом) держался тепло: болтал о бейсболе, шутливо тыкал кулаком в мощную грудь. А на Софию ноль внимания. Когда она задала ему вопрос о роли, он, извинившись, сбежал в туалет. Такое обращение бесило ее все сильнее. Через неделю она решила, что больше не намерена это терпеть. Разузнала адрес Джека, подъехала на такси к его дому, который возвышался на одном из голливудских холмов, и принялась барабанить в переднюю дверь. Джек открыл.

– В чем ваша проблема? – выпалила София без предисловий.

Непритворно ошарашенный, он смерил ее взглядом с головы до ног и мрачно усмехнулся:

– Вы хотите знать, в чем моя проблема? А времени у вас для этого достаточно?

Он провел Софию внутрь. Дом напоминал многократно увеличенную литографию Эшера – фантазийное многоуровневое нечто. Предложив гостье выпить, Джек налил виски из графина, словно бы вырезанного изо льда, в хрустальный бокал с толстым золотым основанием. Софии вся эта роскошь показалась нелепой. Ведь сама она выросла в четырехкомнатном домике в Сомерсете.

– Моя проблема в том, что я не понимаю, чем занимаюсь.

– То есть как это? – фыркнула София, чуть не выплюнув виски на мраморную столешницу.

– Я не умею снимать полнометражные художественные фильмы, – ответил Джек. София вгляделась в его лицо и увидела непритворную горечь. – До сих пор я был на площадке всего два раза, – продолжил он. – Один раз, когда приходил посмотреть, как работает отец. И второй, когда снимал «Короткий стек».

– «Короткий стек»? Что это такое?

Джек выпятил грудь:

– Моя короткометражка.

– Никогда не слышала.

– Она получила кучу наград.

Налив себе тоже, Джек поднес свой бокал к бокалу Софии. Она вежливо чокнулась с ним, продолжая его изучать. Бархатистая жидкость мягко протекла по горлу и согрела внутренности. «Богатые люди знают толк в выпивке», – подумала София и рассмеялась:

– Извините, но как такое возможно, что вы были всего на двух площадках? Я только в этом году была… – она мысленно сосчитала, – на семи. А сейчас еще июнь.

– Папа устроил, чтобы меня назначили режиссером на эту картину, – признался Джек.

Его отец, Дональд Трэверс, был звездой Голливуда семидесятых. Имел «Оскара» за лучшую режиссуру. Поговаривали, что он один из самых резких и высокомерных людей в кинематографических кругах.

София усмехнулась:

– Бюджет фильма – восемьдесят пять миллионов долларов. Как они могли… – Она покачала головой. – Хотя не важно.

Удивляться не приходилось. Картину доверили студенту, потому что у его папочки неслабые связи – в этой ситуации не было ничего уникального.

Джек сделал еще один глоток виски. Рука, в которой он держал бокал, дрожала. Наблюдая за ним, София никак не могла стереть с лица насмешливую улыбку, и в то же время ей хотелось ему помочь. Нельзя было допустить, чтобы из-за его нервного срыва ее голливудский дебют окончился провалом.

– Открою вам маленький секрет, мистер Трэверс, – сказала она. – Режиссер – самая легкая из всех кинематографических профессий.

– Как это? – фыркнул он.

– В Англии я работала на телевидении, в детской передаче. Режиссер у нас выпивал. Хороший был парень, но однажды он заснул, и мы не смогли его добудиться. По графику и так отставали на несколько часов, ну продюсер и говорит: «Выкручивайтесь сами». Мы стали выкручиваться. Помреж говорил, какие планы нужны, оператор снимал, актеры играли. Мы все успели и даже ушли домой пораньше. А потом та серия получила детскую премию БАФТА. Классный оператор и толковый помощник – вот все, что вам нужно, чтобы снять фильм. Если они у вас есть, вам даже говорить на площадке ничего не придется, если, конечно, вы не захотите заказать себе кофе.

Джек не моргая уставился на Софию.

– С вами все в порядке? – спросила она.

– Кто вы такая? – произнес он наконец, и его глаза удивленно забегали по ее лицу. – Вы слишком красивы, чтобы все это знать.

«Я живу и дышу этим», – подумала София, но вслух ничего не сказала. Она действительно любила свою работу – всю целиком, включая пот, слезы и баталии на съемочной площадке. Любила, хотя каждый день шла как на войну. Кино было ее давним увлечением. В юности она приносила из видеопроката целые горы кассет и дисков, которые смотрела не отрываясь в зашторенной комнате с вечера пятницы до утра понедельника. Поглощала старую классику, фильмы французской новой волны, работы русских и итальянских мастеров. В какой-то момент София сама со смехом заметила, что ее внешняя оболочка не очень-то соответствует внутреннему содержанию. Но, перебрав в памяти людей, которых знала, она поняла: так у всех.