Влюбленная Джейн

Джейн загорелась: вместо того чтобы сидеть на скамейке и горевать о своей стародевической доле, она могла бы коротать вечера здесь, в двадцать первом веке, с интересной книгой в руках.

– А у вас есть… Джейн Остен? – спросила она вдруг.

– Конечно. Вон там.

Отойдя от полки с научной фантастикой, Джордж указал в другой конец комнаты, на рукописную табличку «Классика». Джейн с волнением взяла из его рук маленький томик. На ткани переплета (когда-то красной, но от времени порыжелой) было золотыми буквами напечатано: «Джейн Остен. “Гордость и предубеждение”».

Джейн провела кончиками пальцев по заглавию.

– Думаю, это седьмое издание, – сказал Джордж. – 1912 год.

Джейн, как заколдованная, не смогла ничего сказать. Только кивнула. Когда она раскрыла книгу, переплет слегка хрустнул. Послышался восхитительный миндальный запах. Странички были твердыми на ощупь, как будто кто-то высушил их на солнце.

– Я нашел это в одной школе в Уолтемстоу. Они там обновляли библиотеку, – пояснил Джордж. – Судя по виду, бедная книжечка на своем веку чего только не натерпелась.

В углу титульного листа было наискосок написано:

Hilary Dawe, 12F.

– Хилари Доу? Кто этот человек? – спросила Джейн, указав на надпись.

– Ученица, наверное. «Гордость и предубеждение» в программе.

– В программе?

– Ну да, эту книгу читают в школе. Разве вы сами не читали?

Джейн побледнела и крепче сжала томик в руках. На ум никак не приходило подходящего ответа.

– Может быть, я не помню.

– Насколько мне известно, – сказал Джордж, – каждый ребенок в Англии, который оканчивает школу, должен прочесть «Гордость и предубеждение».

Каждый ребенок в Англии… Джейн воззрилась на книгопродавца, не веря собственным ушам. А он прибавил:

– Думаю, в Штатах тоже очень многие дети проходят этот роман.

– В Штатах?

– Ну да, в Америке.

Джейн раскрыла глаза еще шире и вскоре почувствовала, что они пересохли – так долго она не моргала, пораженная тем, какое место, оказывается, отведено ей в этом новом мире. Сколько живет на свете людей, которые знают о ней, читали ее романы?!

Закрыв книгу, Джейн еще раз посмотрела на золотые буквы. «Гордость и предубеждение» – странное название. Ей стало ужасно любопытно узнать, что же она написала. Изменился ли ее стиль? Может быть, устав потешаться над провинциальной жизнью, она сделала своими героями пиратов, гордых морских разбойников и благодаря этому прославилась? Перевернув страницу, Джейн пробежала глазами первый абзац, затем второй и наконец выдохнула.

Нет, никаких пиратов и никакого нового стиля. Слова, которые она сейчас прочла, были не из будущего, а из прошлого, и она прекрасно знала эту историю: умная и не лишенная воображения бедная девушка отказывает одному из богатейших мужчин Англии из-за того, что прежде, чем они успели по-настоящему узнать друг друга, у нее сложилось дурное мнение о нем… Это были «Первые впечатления» – роман, отвергнутый Кэделлом и сожженный маменькой. Видимо, каким-то образом он все-таки попал в руки другого издателя – более благосклонного или наделенного лучшим вкусом. Книга имела такой успех, что теперь по ней учатся дети. То ощущение, которое Джейн испытала при этой мысли, можно было сравнить только с огнем в жилах.

Одному Богу известно, о чем подумал Джордж, наблюдая за ней. Едва ли он мог заподозрить, что женщина, держащая в руках старый томик, есть не кто иная, как автор слов, заключенных внутри. Скорее всего, он видел лишь странную особу, которая топталась на его ковре, охая да вздыхая.

– Нравится? Дарю, – сказал он.

– Нет, я не могу…

– Берите-берите. Если человек так реагирует на книгу, она должна ему принадлежать. Я настаиваю.

Джейн окинула взглядом корешки других книг, стоявших на той же полке: собрание сочинений Шекспира, трагедии Софокла, «Кентерберийские рассказы» Чосера… Она покачала головой и снова ахнула, увидев, с какими гигантами соседствует ее книга.

– У меня есть и остальные романы Остен, – сказал Джордж и протянул Джейн «Мэнсфилд-парк».

Открыв томик наугад, она проглотила страницу на одном дыхании. Эта вещь была еще увлекательнее «Первых впечатлений». Джейн сразу же узнала собственный стиль, так непохожий на все то, что она читала в «серьезных» и «чувствительных» книгах своих современников. Она хотела им подражать, но упрямые слова всегда отказывались подчиняться. Вот и здесь, в этом романе, она увидела свой язык, свой юмор. Только сама история не показалась ей знакомой. Речь шла о девушке по имени Фанни, опять же умной, но бедной и потому живущей на правах воспитанницы у богатых родственников. Перевернув три страницы, Джейн уселась, захваченная сюжетом.

– Чашечку чаю? – предложил Джордж. – Я очень рад видеть в моем магазинчике такого увлеченного читателя.

Джейн с улыбкой кивнула. Что могло быть интересней, чем читать собственный роман, который еще не написан? Вернувшись к первой странице, она начала: