Влюбленная Джейн

София подняла глаза и сглотнула. Джек все еще смотрел на нее. Она знала, что означает этот взгляд. Желание. Он был ужасно красив, и ей даже стало немного страшновато, но в следующую секунду она напомнила себе: «Я и сама чертовски хороша». Его голубые глаза стали мягкими, он улыбнулся. София закусила губу.

На следующий день Джек уволил язвительного многоопытного оператора, который норовил выставить его неумелым юнцом, а взамен пригласил молодого немца, недавно получившего награду на одном из европейских фестивалей (его порекомендовал агент Софии). Еще Джек заменил своего прежнего старшего ассистента на деловитую женщину (ее порекомендовала сама София). Эти двое с тех пор снимали все фильмы режиссера Трэверса, а девушка – летучая мышь стала его советчиком и другом.

В тот первый совместный вечер София и Джек даже не целовались. Пожалуй, они вообще не прикасались друг к другу, а только говорили о кино, но когда она, засидевшись допоздна, вызвала такси и пожелала режиссеру доброй ночи, ей было ясно, что между ними началось нечто большее, чем плодотворная работа над фильмом. За следующие несколько месяцев она успела безумно в него влюбиться. Все ее воспоминания о том времени были связаны только с ним. Наверное, она причесывалась, стирала одежду, дышала и делала многое другое, но ее память решила, что эти данные несущественны для операционной системы, и стерла их. Осталось только то, как он улыбался, как смеялся и как они наконец поцеловались.

Ее размышления о прошлом прервал хруст протеинового батончика, которым Джек подкреплялся прямо на площадке. Батончик был его любимой американской марки: наверное, продюсеры выслали ему целый ящик. Прожевав последний кусок, он прикрыл рот кулаком, подавляя легкую отрыжку. София почувствовала отвращение с примесью надежды. При чужих людях Джек никогда не позволял себе такого. Значит, ее он по-прежнему считал своей.

Ей захотелось отвлечь его от рабочих проблем.

– Как поживает «Астон Мартин»? Скучает по мне?

Глаза Джека загорелись.

– Я отдал его в тот сервис в Лос-Фелисе. Видела бы ты, во что превратились колесные диски…

И он стал в подробностях рассказывать про новую выхлопную трубу, про то, как машина рычит. София вздохнула: она по-прежнему знала слабости мужа. Пока он говорил, она с улыбкой кивала, а внутри все клокотало от восторга, ведь ей на несколько минут удалось полностью завладеть вниманием Джека.

Но тут подошла Кортни.

– Привет, ребята, – сказала она и, прищурившись, принялась разглядывать Софию.

Та похолодела, вспомнив о реставрационных работах, которые Дерек тайно проделал с ее лицом. София уже приготовилась к скандалу (сейчас все узнают про ее макияж «без макияжа»), но Кортни только открыла рот и закрыла его, по-видимому, отказавшись от роли разоблачительницы. София облегченно вздохнула. Однако молодое дарование не отступило, а только сменило тактику.

– Извините, София, но вы стоите на моей отметке. – Кортни с улыбкой указала на пол. – А мы ведь, наверное, отстаем от графика…

– Ой, простите.

– Без обид, Соуф, ладно? – сказал Джек. – Мы заняты, нам надо работать.

– Да, конечно. Поболтаем потом, – торопливо пробормотала София, внезапно почувствовав себя глупеньким тридцативосьмилетним ребенком.

Один из ассистентов проводил ее к выходу из звукового павильона. Она села на какой-то стул и стала смотреть репетицию. Через минуту Кортни увидела ее и сделала знак ассистенту. Тот вернулся.

– Извините, – сказал он Софии, – это кресло миз Смит.

– Вот как? Хорошо, без проблем. Покажите мне мое, я пересяду.

Парень сначала уставился на нее, потом принялся испуганно озираться.

– У вас нет своего.

Перед мониторами стояли четыре кресла с белыми буквами на черных спинках. На одном было написано «Кортни Смит», на другом «Джек Трэверс», на третьем и четвертом стояли фамилии продюсеров. Надпись «София Уэнтворт» отсутствовала.

– Подождите, сейчас я принесу кресло для вас, – сказал ассистент и убежал.

Он действительно принес кресло – красивое, даже лучше других, кожаное, с колесиками.

– Спасибо, – улыбнулась София, но не села, а направилась в гримерный вагончик.

От огорчения и неловкости ей стало душно, к горлу подкатила тошнота. По загривку пробежали мурашки, выступил пот. Может, бумажный пакет еще где-то рядом? Подышать в него сейчас было бы не вредно. София почувствовала себя дурой. Пытаясь вернуть мужа, она заигрывала с ним как влюбленная девчонка. Да еще и без толку! Джек думал только о работе.

Он просматривал свои листки, стоя в стороне перед другим монитором (поменьше), когда София обогнула павильон звукозаписи и случайно вышла прямо на него. Она тут же принялась мысленно ругать себя за то, что не выбрала другой маршрут, но было поздно: Джек уже заметил ее.

– Ты куда? – спросил он.

София сглотнула.

– В вагончик, – сказала она бодро, хотя на самом деле с трудом сдерживала слезы. – В свою норку. Там мне удобнее.

Джек кивнул и продолжил читать. София пошла дальше. Вдруг он ее окликнул. Она обернулась и услышала:

– Кстати, отлично выглядишь.