Влюбленная принцесса

Само собой, повсюду приметы корпоративизации: на каждом этаже автоматы с апельсиновым соком из «Макдоналдса» и столики с печеньем и пирожными. Но учителя стараются порадовать нас изо всех сил. На стендах от кружков и школьных клубов – игры и сувениры. В спортивном зале ребята из танцклуба показывают бальные танцы, в актовом зале – уроки фехтования от драмкружка, на первом этаже в холле – мастер-класс от чирлидеров с первого курса университета.

Кенни нигде не было видно, но я наткнулась на Лилли, дежурившую на стенде «Амнисти Интернешнл» (ее протестная группа от нашей средней школы имени Альберта Эйнештейна не успела вовремя подать заявку на организацию своего стенда, и Лилли трудилась здесь). И знаете что? Угадайте, кто получил тройку по одному экзамену?

Да. Лилли. Я не могла этому поверить.

– Миссис Спирс поставила тебе тройку по английскому? ТЕБЕ? Тройку?

Но Лилли была невозмутима.

– Мне пришлось пойти на принцип, Миа, – сказала она. – Но иногда, отстаивая свои принципы, приходится идти на жертвы.

– Это понятно, – согласилась я. – Но тройка? Родители тебя убьют.

– Не убьют, – покачала головой Лилли. – Всего лишь подвергнут психоанализу.

Да уж, это точно.

Ой, мама, вон Тина идет. Может, она забыла?

Нет. Помнит.

Мы направляемся к стенду компьютерного клуба. Не хочу идти. Я уже вижу, что там происходит. Майкл, Джудит и прочие компьютерщики сидят, тупо уставившись в цветные мониторы. Посетителей тоже сажают за монитор и предлагают сыграть в игру, разработанную клубом. Ты там идешь по школьным коридорам и встречаешь учителей в странных костюмах. Например, директора Гупту, затянутую в черную кожу и помахивающую плеткой, или мистера Джанини в длинной пижаме, который держит плюшевого мишку, ужасно похожего на него самого.

Понятное дело, когда подходили взрослые, компьютерщики меняли программу, поэтому преподаватели и администраторы не знали, что смотрят ученики, и не понимали, почему детки так заливисто хохочут.

Я не хочу на это смотреть и даже близко подходить не хочу, но Тина тащит меня за собой.

– Сейчас самое подходящее время, чтобы поговорить с Майклом, – твердит она. – Смотри, и Кенни нигде нет.

Вот так вот поделишься с подругой самым сокровенным.

Пятница, 19 декабря, все еще Рождественская ярмарка, но позже

И снова я прячусь в женском туалете. Подозреваю, что на этот раз я не выйду никогда. Буду сидеть тут, пока все не разойдутся по домам. Только после этого выйду. Какое счастье, что завтра я улетаю. Если повезет, к моему возвращению все уже забудется.

Хотя вряд ли. Не с моим везением.

Почему вся эта дрянь вечно случается именно со мной? Не, ну правда? Что я такого сделала, чем прогневала богов? Почему с Ланой Уайнбергер ничего подобного никогда не происходит? Почему со мной? Всегда именно со мной?

Короче. Я не собиралась ничего говорить Майклу. Пошла вместе с Тиной, поскольку выглядело бы странно, если бы я стала обходить компьютерный стенд за версту, тем более что Майкл много раз просил меня обязательно заглянуть к ним на стенд. Я просто не могла не пойти, но решила, что не скажу ни слова сами-знаете-о-чем. Ну а Тине пора учиться стойко переносить разочарования в этой жизни. Не бывает такого, чтобы любил человека полжизни, как я люблю Майкла, а потом такой подходишь к нему между делом на школьной ярмарке, типа: «Да, кстати, я вообще-то тебя люблю».

Ведь правда? Так не делается, и все.

Ну, мы с Тиной подошли к этому дурацкому стенду. Компьютерщики хихикали, поскольку их программа пользовалась такой бешеной популярностью, даже очередь выстроилась, чтобы поиграть. Но Майкл нас сразу заметил и крикнул:

– Идите сюда!

Типа это нормально мимо всей очереди вперед всех пройти. Мы, конечно, прошли, но народ заворчал нам вслед, да мы и сами так же ворчали бы на их месте.

Но, можно сказать, мы отделались легким испугом – думаю, благодаря пресс-конференции, на которой я всем объяснила, что согласилась принять участие в фотосессии, поскольку дизайнер собирался отдать все вырученные за платья средства «Гринпису». (На следующий день в школе я получила 243 положительных коммента и лишь один отрицательный – от Ланы, конечно.) Так что на нас поворчали немного и перестали.

И Майкл такой, сразу выдвигая кресло перед монитором:

– Миа, садись сюда.

Я уселась и стала ждать, когда включится компьютер. Все вокруг смеялись, глядя на мониторы, а в голове у меня почему-то крутилось: «Кто смел, тот и съел».

Глупость, конечно, я ведь не собиралась ничего говорить. Это во‑первых. А во‑вторых, я никого есть не собиралась, я вообще вегетерианка. Потом я услышала голос Джудит:

– Стой, ты что делаешь?

А Майкл:

– Все норм, у меня для нее отдельная программа.

Вспыхнул экран монитора. Я тяжело вздохнула и мысленно напомнила себе не забыть засмеяться, когда начнется эта чушь про учителей, чтобы компьютерщики думали, будто мне понравилось.