Влюбленные

— Или ты думаешь, что у меня начинается старческое слабоумие?

— Нет! Конечно нет!

— Может быть, тебе кажется, что ты умнее меня?

— Да нет же! Говорю тебе…

— Я знал много людей, которые считали себя умнее, чем я. Они не слушали, что́ я им говорил, и знаешь, к чему это их привело? Они либо мертвы, либо каждый день отбиваются от гомиков в федеральных тюрьмах.

— Но, пап, я просто…

— Запомни, Джереми: тот день, когда ты решишь, что ты умнее меня…

— Я никогда!..

— …может стать твоим последним днем на свободе. — Стараясь придать больший вес своим словам, Карл довольно болезненно ткнул Джереми в грудь указательным пальцем правой руки (левая у него была искалечена). Еще несколько мгновений он смотрел сыну прямо в глаза, давая тому возможность как следует запомнить сказанное. Потом убрал палец и отвернулся.

— Ну вот, теперь и поесть можно, — проговорил он.

Они перекусили бутербродами с мясом и сыром и выпили еще по бутылке пива. Старый холодильник работал кое-как, поэтому мороженое немного подтаяло, но на его вкусе это почти не сказалось. После плотного перекуса они налили себе по чашке кофе и, вернувшись в кресла, продолжили разговор.

— Знаешь, сын, я порой раздражаюсь, ворчу. Но это только потому, что забочусь о тебе, о твоей безопасности. Думаешь, не знаю, как тебе хочется поскорее вернуть мальчиков? Да я и сам жду не дождусь, когда же мы наконец сможем быть вместе!

— Надеюсь, Британская Колумбия им понравится. Помнишь, мы ездили туда ненадолго? Теперь мне кажется, что это были лучшие дни в моей жизни! — отозвался Джереми мечтательным тоном.

Когда-то много лет назад, когда Джереми еще учился в школе, Карл действительно согласился немного пожить вместе с Вессонами (теперь даже он называл Рэнди и Тришу именно так, и никак иначе) в сельской местности близ Ванкувера. Они сняли небольшой дом на озере и целыми днями купались, ловили рыбу, нежились на травке и устраивали пикники на берегу. Поначалу Карл и Флора собирались провести там две недели, но уехали уже на шестой день. Флоре очень не хотелось расставаться с Джереми, но Карл был не в силах справиться с разыгравшейся подозрительностью. Его бросало в дрожь даже при виде форменных мундиров лесных объездчиков, патрулировавших окрестности и ничем ему не угрожавших. Впрочем, ничего удивительного в этом, наверное, не было: за свою жизнь Карл никогда не оставался на одном месте слишком долго.

— Это были мои последние школьные каникулы перед выпускным классом, — добавил Джереми задумчиво. — Последнее лето, когда я чувствовал себя ребенком.

— Да, — отозвался отец. — Тебе пришлось взрослеть быстрее, чем другим.

Джереми не ответил. Отпив кофе, он надолго погрузился в мрачную задумчивость, впадая в которую он становился похожим на Флору. У нее тоже бывали такие приступы беспричинной хандры, которые Карла всегда раздражали.

Поднявшись, Карл снова принялся расхаживать из угла в угол. Джереми некоторое время следил за ним исподлобья, потом спросил:

— Как твое бедро? Болит?

— Нет.

— Тогда почему ты все время морщишься?

— Мне по-прежнему кажется, что я упускаю что-то важное, и это меня беспокоит. Очень беспокоит.

— Но что это может быть?

Карл оскалился.

— Будь я проклят, если понимаю. Но дай мне срок, и я узна́ю.

Глава 19

Первым, кого Амелия увидела, когда утром спустилась в кухню, был Доусон. Повернувшись к ней спиной, он склонился над кухонным столом, пристально наблюдая за тем, как свежесваренный кофе из кофемашины тонкой струйкой стекает в кофейник.

— Медитируешь?.. — пошутила Амелия, поймав себя на мысли о том, что картина, которую она застала, почему-то не вызывает у нее никакого протеста. — Вообще-то эта штука работает очень медленно.

Услышав ее голос, Доусон обернулся и выпрямился.

— Я знаю. Это уже второй кофейник.

— Второй? — Амелия слегка удивилась. — Когда же ты встал?

— Несколько часов назад.

— Несколько часов? Ты что, совсем не спал?

— Ну, может быть минут двадцать-тридцать.

Она немного подумала.

— Я так и знала, что диван для тебя слишком короток. Напрасно ты не лег в комнате. Там, по крайней мере, есть нормальная кровать. — Вчера Амелия предложила ему занять комнату Стеф, но Доусон наотрез отказался.

— Диван здесь ни при чем, — хмуро признался Доусон.

— Опять кошмары? — догадалась она.

Его взгляд скользнул по ее фигуре, и там, куда он падал, Амелия ощутила что-то вроде легких мурашек.

— Нет. Должно быть, вчера я немного переволновался…

— Я тоже.

Он вопросительно изогнул бровь.

Амелия шагнула к буфету, чтобы достать кофейную чашку, но Доусон одним стремительным движением подошел сзади, зажав ее между собой и буфетной полкой. Отведя в сторону ее волосы, он уткнулся лицом ей в шею чуть ниже уха.

— Чем я заслужил такое? — прошептал он.

Его губы прижались к плечу Амелии, и она машинально наклонила голову, не давая ему развить успех.

— Что именно ты заслужил? — осведомилась она.