Влюбленные мошенники

Ну и что? Ей-то какое дело? Она ничего плохого не сделала, во всем виноват проклятый дурман, который ей подмешали в питье. Да-да, все это из-за шпанской мушки. Со своей стороны, она сожалела лишь об одном. Только одну фразу ей хотелось бы взять назад. Не надо было говорить: «Давай заниматься любовью в постели». Конечно, это было сказано в пылу момента, но все равно, лучше бы она промолчала. И потом не надо было говорить: «Люби меня, Рубен, люби меня». Любовь тут совершенно ни при чем, это же очевидно. И для нее, и уж тем более для него. Надо было быть поточнее в выборе слов. Вот если бы она…

Да кому она дурит голову? Правда состояла в том, что она была до смерти напугана. Вчера ночью… Боже, при одной мысли об этом щеки у нее запылали и все тело охватила дрожь. Все это бесстыдство, отчаянная жажда плоти, а самое главное… в глубине души она прекрасно знала, что нельзя все сваливать на зелье Уинга, оно виновато лишь отчасти. Ее страсть к Рубену разгорелась от иного, куда более сильного, естественного пламени, горевшего у нее внутри. Любовный эликсир Крестного Отца послужил для нее всего лишь отговоркой. Удобным предлогом.

И все равно она не стыдилась своей страсти к Рубену. Каким-то чудом, несмотря на все усилия, приложенные ее приемными родителями, чтобы вбить ей в голову, что плотская любовь отвратительна и грязна, Грейс так и не усвоила этот урок. Она могла без стыда признаться себе, что ощутила влечение к Рубену с той самой минуты, как впервые его увидела: В Плотской страсти не было ничего отвратительного, ничего греховного. Не это приводило ее в ужас.

Ее ужасала мысль о том, что она влюбляется в него по-настоящему. Нет, об этом и речи быть не может? Разве мало ей предыдущих потерь, одиночества, горьких разочарований? Она достаточно натерпелась, на всю жизнь хватит! Нет уж, видит Бог, больше она на эту удочку не клюнет. Никогда, ни за что! Ни один мужчина не подвигнет ее на это, а уж тем более такой, как Рубен Джонс! Ну почему из всех мужчин на свете она должна была выбрать самого отпетого мошенника, еще более прожженного, чем она сама? Это что – шутка? Неужели Всевышний так развлекается, когда в раю становится скучновато…

– Вот дерьмо!

Грейс вскинула голову, ее пальцы застыли. Так и не продев блестящую агатово-черную пуговичку в петельку на розовой гипюровой блузке, которую Рубен для нее захватил вместе с юбкой из черной тафты. И откуда он, черт его побери, узнал, что они составляют ансамбль? Что за мужчина может быть Осведомлен в подобных вещах?

– В чем дело? начала она и осеклась.

Рубен отпрянул от окна. Лицо у него было такое; что у нее замерло сердце. Не говоря ни слова, он бросился к ней, схватил за руку и потащил за собой к двери. –Рубен, погоди. Мои…

– Том-Фун внизу, какой-то парень указывает ему на этот дом. Бежим, Гусси, они нашли нас!

Грейс вырвала у него руку и бросилась к кровати, чтобы захватить туфли: она не собиралась второй день подряд бегать по Китайскому кварталу босиком.

– Давай быстрее!

Он опять схватил ее за руку и вытащил за дверь. Юна помчалась вслед за ним по коридору, прыгая на одной ноге и держа в руке вторую туфлю.

– Не туда, – одернул ее Рубен, когда она направилась к парадной лестнице. – Черный ход… вот сюда. Скорей!

Черная лестница гостиницы «Баньон-Армз» вела на первый этаж и к двери, выходящей в переулок позади здания. Грейс успела надеть вторую туфлю и застегнуть блузку, пока Рубен обследовал переулок.

Он махнул ей с перекрестка, давая понять, что горизонт чист. Она выскочила из дверей и подбежала к нему.

– Куда мы идем? – спросила Грейс, когда они торопливым шагом, поминутно оглядываясь, направились вперед по тихой и почти пустынной улочке. Навстречу им попался лишь один пьяный матрос.

– На север, куда же еще? Подальше от Китайского квартала.

Они дошли до угла.

– В таком случае мы идем не в ту сторону. Грейс остановилась на бегу и ткнула пальцем в табличку на стене дома, который они только что миновали. Надпись была сделана по-китайски.

Не успели они повернуть, как справа из-за угла выскочил человек в бесшумных сандалиях на пробковой подошве. Увидев их, он остановился как вкопанный. Похоже, встреча и для него оказалась полной неожиданностью. Он неуверенно улыбнулся и, шаркая сандалиями, подошел поближе. Рубен напрягся и попытался закрыть собой Грейс, но тут незнакомец вскинул руки и широко развел их в стороны, ладонями наружу.

– Зла не желать! – заверил он их, не пытаясь больше приблизиться ни на шаг.

Толстощекий добродушный коротышка, почти совершенно лысый, если не считать черной бахромы на затылке от уха до уха, – он ни капельки не походил на наемного убийцу. Грейс подумала, что он скорее напоминает Братца Тука[37], но только в китайском издании.

– Чем же мы можем быть вам полезны? – вежливо осведомился Рубен, продолжая держать ее за руку.

Китайский Братец Тук поклонился, не сводя с них глаз.

– Передать послание. Зла не желать, – повторил он с улыбкой.

– Какое послание?