Влюбленный лэрд

Он без лишних слов последовал за Александром и его женой. И точно, как только они спустились по лестнице и вошли в зал, он сразу ее увидел. Его сердце подпрыгнуло и радостно забилось. Она выглядела очаровательно. Он не мог отвести от нее глаз.

Впрочем, он и не пытался.

Александр пихнул его локтем в бок:

– Эй, Лахлан?

– Да, да, – приходя в себя, отозвался он.

– Доброе утро, ваша светлость. – Лана вежливо присела, еле заметно улыбаясь. Одета она была как обычно, аккуратно и подчеркнуто скромно.

Достаточно им было переглянуться, как он ощутил знакомое возбуждение. Увлеченные разговором Даннеты не обращали на них с Ланой никакого внимания. Лана же скользнула взглядом по его туго натянувшимся в одном месте брюкам и лукаво улыбнулась. Застеснявшись, он побыстрее занял место за столом напротив нее.

Даннеты оживленно обсуждали меню, поэтому он, наклонившись вперед, тихо спросил:

– Почему ты так рано ушла?

– Вовсе не рано, – прошептала она. – Уже светало. Мне надо с тобой поговорить о чем-то важном.

– О чем же?

– Вчера ночью, когда ты спал… – Она запнулась, смотря куда-то назад, за его спину. Лахлан сразу отметил, как изменилось выражение ее лица. Он тут же обернулся в ту сторону, куда был устремлен ее взгляд. За его спиной стоял Дугал, только что вошедший в зал.

– Ваша светлость, – поспешно начал он. – Мне надо поговорить с вами.

Лахлану не понравился ни сам тон, ни тот взгляд, который Дугал бросил на Лану. В нем светилась откровенная неприязнь, сдобренная хорошей порцией ненависти. Руки Лахлана машинально сжались в кулаки.

– Конечно. – Лахлан взмахом руки пригласил Дугала сесть возле себя. – Места сколько угодно.

– Мне надо поговорить с вами, ваша светлость, наедине, – мрачно возразил Дугал.

Их разговор все больше и больше не нравился Лахлану. От враждебности кузена в его животе образовался холодный комок.

– А нельзя ли нам поговорить после завтрака?

– Нет, нельзя, – уперся Дугал.

– Ну если ты так настаиваешь, – недовольно буркнул Лахлан, вставая из-за стола и бросая извиняющийся взгляд на Лану.

Как только они вышли во двор гостиницы, Лахлан, настроение которого сильно испортилось, резко обернулся и набросился на Дугала:

– В чем дело?

– Как вы спали, ваша светлость?

– Что-о? – Лахлан едва не рассвирепел от его вопроса: вызывать его во двор, отрывать от Ланы для того, чтобы спрашивать такие глупости, – тут даже у святого лопнуло бы терпение. – Хорошо, спал я хорошо.

– Вас ничто не потревожило ночью? Никакой шум?

– Н-нет. – Лахлан сразу насторожился, не понимая, к чему клонит кузен. Неужели этот ловкач опять за ним следил? Что, если он что-то видел? От бешенства кровь бросилась ему в голову.

– В чем дело, Дугал?

– Ваша светлость, до меня дошли слухи, что ночью кто-то хулиганил, пытался врываться в номера.

– Врывался в номера? – задумчиво протянул Лахлан. – Наверное, какие-то пьянчуги, перепутавшие номера комнат.

– Вот именно, пьянчуги, – поддакнул Дугал, напряженно всматриваясь в лицо герцога. Но Лахлану все больше и больше не нравился их разговор, и он решил его закончить.

– Это все, что тебя так разволновало? Знаешь, я жутко голоден, а нам всем скоро ехать.

– Да, да, ваша светлость, но это еще не все.

– Выкладывай, да побыстрее, что там у тебя?

– Мисс Даунрей…

Лахлан так и знал, что разговор обязательно коснется Ланы, и невольно насторожился. Назойливость кузена невыносимо его раздражала.

– Ваша светлость… вы не… вас не … я хочу сказать…

Бессмысленное бормотанье кузена добило Лахлана. Не выдержав, он хлопнул его по плечу и, наклонившись, раздраженно произнес:

– Запомни хорошенько, что бы я ни делал, это тебя не касается.

– Но ваша светлость… разве вы не догадываетесь, что это за женщина?

Терпение Лахлана лопнуло. В нем горячей волной поднялась ярость.

– Что это за женщина? Ну-ка, расскажи.

– Вы сами знаете. Сколько их попадалось на нашем пути. Женщины, готовые соблазнить мужчину ради одного.

– Ради чего именно? – процедил Лахлан.

– Ради вашего титула, ваша светлость. Такого рода женщины готовы обольстить мужчину, чтобы затащить его под венец. А вам… вы не можете так поступить.

– Почему же не могу?

Дугал сперва побледнел, потом покрылся красными пятнами:

– Вы же дали клятву?!

Лахлану стало невыносимо тошно. Дугал был единственным, кто к месту, а чаще не к месту напоминал ему о его глупой клятве. Круто повернувшись, он пошел назад в трактир.

– Я предупредил вас, ваша светлость, – окликнул его кузен. – Когда эта потаскушка окрутит вас, вы будете горько сожалеть, но будет уже поздно.

Лахлан, резко развернувшись, быстро вернулся к Дугалу.

– Больше ни одного слова, иначе ты горько пожалеешь.

– Но, ваша…

– Больше ни слова. Ясно?

Радуясь про себя, что в последний момент сумел сдержаться и не надавал по физиономии дорогому кузену, Лахлан вернулся в зал трактира. На душе было скверно, а как хорошо началось утро! Даже обидно.

А когда он увидел, что Даннет и Ханна сели за стол рядом с Ланой, его настроение окончательно испортилось.