Влюблённые

— Ты где шлялся, бесстыжий мальчишка? — отец с силой выкрутил хрящ, заставляя Уилла беззвучно закричать от боли — вокруг были люди, и привлекать внимание еще и своим криком означало бы навлечь на себя еще больший гнев отца. Молчание и смирение. — И что у тебя за внешний вид? Посмотри на себя! — Генри Белл наклонился и, продолжая выкручивать ухо, зашипел Уильяму в лицо: — Чтоб завтра же избавился от своей чёлки. И приведи себя в порядок. Не заставляй мать стыдиться. Надеюсь, хоть на это у тебя совести хва…

— Простите, мистер Белл. — Рука отца стала неожиданно еще более тяжёлой чем обычно, и Уилл пригнулся вслед за ней, выворачиваясь и пытаясь рассмотреть, что происходит. — Это я его задержал. Даниэль Куэрво. — Чужая рука пролетела в сантиметре от лица Уилла навстречу отцовскому рукопожатию. — Вы наверняка знакомы с моим братом. К слову, ваш сын просто чудесный собеседник. Давно не встречал таких начитанных школьников.

Генри Белл резко отпустил Уилла. Отскочив от отца, он прижал руку к горящему от боли уху и нервно начал его растирать. Как будто это могло ему сейчас помочь. Даниэль стоял напротив хмурящегося отца, держа руку протянутой, и как-то коротко намёками кивал на неё, мол, было бы неплохо ее уже пожать. Генри Белл же в ответ только сверлил Даниэля взглядом, а затем хмыкнул и, раздражённо поджав губы, бросил взгляд на Уильяма.

— Хм, что ж. Хоть на что-то он сгодился.

Будь у Уилла возможность — он тут же провалился бы под землю. Только бы не краснеть от слов отца и ощущения собственной ненужности. Лучшая частная школа штата, учителя, бегающие вокруг него на цыпочках, и личная гувернантка в детстве, казалось, должны были сделать из Уильяма человека. Как считал его отец. Вместо этого из Уилла вырос своевольный мальчишка, не заботящийся о чести и репутации семьи, для которого личное было важнее общественного, а понятия долга просто не существовало.

Кажется, отец говорил ему что-то еще, но Уильям перестал его слушать ровно в тот момент, как они вместе вышли из кабинета директора, а единственным вопросом, который крутился в голове, был: «Что теперь будет с… со мной?» Слишком эгоистично для человека, который еще неделю назад признавался кому-то другому в любви. Но Уильям давно принял правила этой игры.

Отец дышал тяжело и медленно. Его плечи вздымались вместе с грудью, и он вздрогнул, когда рука Даниэля легла ему на плечо и медленно похлопала.

— Ну будет вам, мистер Белл, так говорить о сыне, — Даниэль расплылся в приторно-вежливой улыбке и выхватил у проходящего лакея бокал шампанского. — Мне кажется это излишним.

— Излишним? А позорить семью своим внешним видом не кажется вам излишним? — отец поперхнулся воздухом от возмущения.

— Вы тоже были молоды, мистер Белл. Кажется, вы примерно ровесники с моим братом. Вспомните, себя в… — Даниэль взмахнул руками с такой силой и энергией, что вино выплеснулось из бокала прямо на полосатый костюм Генри Белла, а затем посмотрел на Уильяма: — сколько тебе лет?

— Семнадцать, — насупившись, буркнул Уилл.

— Вот! — громко выкрикнул Даниэль на ухо отцу Уилла, так что некоторые люди вокруг них обернулись, услышав вопль несмотря на раздающуюся со сцены музыку. — В семнадцать лет! Юность! Прекрасно время, чтобы совершать ошибки и находить свой собственный путь.

— К счастью для него, искать путь не придётся. Уильям готовится поступать в Джорджтаун. Будет лет через десять прокурором Чикаго.

Отец сиял каждый раз, как произносил эти слова перед друзьями, а Уиллу оставалось только усердно делать вид, что ему интересна юриспруденция, по ночам с фонариком зачитывая до дыр учебник по биологии и повторяя идиотские растения, их строение и разницу между покрытосеменными и голосеменными. Хотя не представлял, как это сможет ему пригодиться в дальнейшем.

Даниэль скептично заглянул в бокал, словно там могло что-то плавать на дне — кроме будущего Уильяма в фамильном доме, — и хмыкнул:

— Не рановато ли ему?

— В самый раз. В тридцать у любого уважающего себя мужчины уже есть семья и куча ребятишек. Вот через пару лет женится и порадует своих стариков.

— Что ж, я всегда знал, что мы с Анхелем не слишком уважаем себя. — Даниэль насмешливо хмыкнул. — Ему тридцать три, а он только собрался жениться.

— Вовремя от спохватился. Вот я считаю…

Договорить отцу Уильяма не дали. Высокий девичий смех разнёсся по залу, ударившись о барабанные перепонки, и растворился в пузырьках бокалов. Уилл обернулся: прямо на них мерцая расшитым стеклярусным кружевом бежала миниатюрная блондинка. Она обернулась и не заметила, как врезалась в него — пришлось схватить ее за плечи и чудом сбалансировать, чтобы не повалиться на пол. На радость отцу. Дышала девушка тяжело. Большие оленевидные глаза метались взглядом по сторонам. Маленький вздёрнутый носик смешно раздувал крылья с каждым вдохом, а пухлые губы были приоткрыты. Она была симпатичной. Достаточно симпатичной, чтобы привлечь к себе внимание Уилла.

Даниэль возник рядом с Уильямом неожиданно, едва не наступив на ногу.

— Мария, что?..