Вместе

Он с силой толкает мать и выбегает из комнаты. Она падает на диван и закрывает руками лицо. Несколько секунд всхлипывает, а потом поднимает глаза на Захара. Парень сидит на краю стола, бледный, застывший, только желваки ходят под кожей, выдавая волнение и злость.

– Прости, милый. Я бы никогда вам не рассказала, – оправдывается Лика, вставая и делая шаг к сыну. – Если бы Влад не сорвался сюда первым… – она покачала головой, сглатывая комок в горле.

– Он просто искал Джели, – как-то злобно-презрительно говорит Захар. – Могла бы и дальше хранить свои тайны.

И больше не глядя мать, выходит из комнаты. Она остается стоять одна посреди гостиной и слезы текут по ее щекам. Могла. Молчать. Дальше. Испортила. Все. Сама.

Женщина медленно разворачивается и выходит из дома, закрывает за собой ворота и просто бредет по улице.

Гриша ее ненавидит. Захар ее презирает. Скоро обо всем узнает Егор, а потом и Михаил. И тогда все главные мужчины ее жизни отвернутся от нее. Будут считать лгуньей и предательницей, но так оно в общем и есть. Да и Влад тоже – плевать ему на сына, или он не поверил ей, или сознательно отрекся от него.

Лика снова идет, не видя ничего вокруг. Ноги сами несут ее куда-то по узеньким смутно знакомым улочкам. Приходит в себя перед небольшим зданием железнодорожной станции. Усмехается и присоединяется к толпе, стоящей на перроне.

Неожиданно захотелось уехать. Далеко-далеко, подальше от всех, от их презрения, ненависти и обиды. Но на этой станции ходят только электрички. Лика заходит в первый попавшийся вагон и едет до Балтийского вокзала. Оттуда на метро до Московского.

– Любое место на ближайший поезд. Куда-нибудь, – протягивает паспорт кассиру за стеклом.

– Двухэтажный до Москвы подойдет? – равнодушно интересуется кассир.

Лика кивает, ей все равно. Москва, так Москва. Для начала сойдет.

У нее с собой документы и банковская карта с крупной суммой, поэтому проблем не ожидается. Все, что будет нужно, она купит в пути. Лика выключает телефон, чтобы больше не ждать звонка, расстилает постель в своем купе, ложится и отворачивается к стене.

Колеса стучат по рельсам, и поезд увозит ее все дальше. Подальше от них, подальше от этого города. Пусть разбираются сами, а у нее больше нет сил.

Брат

Лед помогал слабо, бок нещадно болел. Захар очень надеялся, что ему не отбили ничего важного. В скорую звонить не стоило, там придется рассказывать подробности получения травмы, а это грозит полицией и проблемами для них всех. Поэтому он просто терпел. Рассудил так: если бы что-то серьезное – поднялась бы температура, стало бы темнеть в глазах или еще какие явные признаки. У него же просто болела бочина, и там наливался синяк. Значит, пройдет. Периодически проверял лоб, все как обычно.

И еще он все время думал о тех парнях. Им досталось сильнее, отец Джели не церемонился. Раскидал как собачонок. Да и сам он тоже, толкнул одного так, что тот стекло разбил и сильно порезался. И вот вроде бы прав он был, защищал свою девчонку от насильника, а все равно свербило внутри – а может, можно было по-другому? Поговорить, покричать… Неизвестно, в каком состоянии они там остались, да еще и пьяные в ноль. Помогут ли им? Сам себя одергивал: нашел, о чем думать. Отморозки заслужили хорошую взбучку, Джели там явно не по своей воле оказалась. Но все же думать об этом было проще, чем о том, что случилось уже у них дома.

Захар на мать злился. Да так сильно, что даже скулы сводило. И не только потому, что она изменяла отцу и обманывала их всех. Это было давно и если честно, Зар никаких последствий этого тогда не ощущал. Он рос в счастливой семье, где между родителями всегда были теплые и уважительные отношения, где детей любили и заботились о них, а мама почти всегда выглядела довольной. Гораздо больше он злился на то, что она все испортила в самый неподходящий момент. Только-только у него наладился контакт с отцом Джели, только-только появилась надежда, что девушка его простит, на-те вам! И как ему теперь относиться к мужчине, который нагадил в его семью? Как к нему теперь будет относиться Грир? Как на него самого теперь будет смотреть Джели, зная, что они почти родственники? Одно в этой ситуации было хорошо – Гришка больше не будет обхаживать его девочку и пытаться забрать ее себе.

А еще было разочарование в матери, которая всегда являлась идеалом для него: идеальной женщиной и мамой, идеальной женой – любящей и верной, честной и преданной. А она, оказывается, бегала по мужикам еще тогда, будучи в браке и имея двоих маленьких детей.

Зару нестерпимо захотелось забыться, заглушить эту боль, душевную и физическую, залить это вселенское разочарование чем-то крепким и выжигающим внутренности. Он зашел в кабинет отца и выбрал в шкафу бутылку виски попроще. Отец все равно их не пьет, хотя периодически получает в подарок. В специально отведенном под них шкафу собралась уже внушительная коллекция, вряд ли он заметит пропажу одной бутылки. Подумал вдруг, что Гришке сегодня это тоже нужно.