Вместе с флотом

Вопрос, который я задаю себе вновь, просматривая теперь свои беглые, почти конспективные записи первых месяцев войны, естествен и понятен. Почему, несмотря на явное преимущество противника в силах, несмотря на весьма серьезное превосходство его в боевом опыте, несмотря на обученность его войск и подготовленность их к действиям на театре (поскольку природные условия Северной Норвегии и финляндской Лапландии столь же суровы, как и условия нашего Заполярья), наконец, почему, несмотря на преимущество инициативы, полученной гитлеровцами при вероломном нападении, им не удалось ни смять нас, ни устрашить перспективой быть изолированными от всей страны? Ведь обстановка повсюду на фронте в то время складывалась такой, что и 14-й армии генерал-лейтенанта Фролова, и Северному флоту грозила реальная опасность лишиться поддержки и снабжения, причем в местах более потребляющих, нежели производящих все необходимое для существования массы людей и для борьбы с врагом. У противника имелся давно заготовленный план овладения Кольским полуостровом, Полярным и Мурманском, составленный и расписанный по дням и даже часам захвата всех пунктов нашего Заполярья, — настолько гитлеровцы были уверены в неотразимости удара, натиска и преимуществе их сил. Об этом свидетельствовал не только приказ генерал-полковника Дитла, командующего немецко-фашистской группировкой, расположенной против нас; об этом же указывалось в специальной директиве из Берлина командующему немецко-фашистскими военно-морскими силами на Северном театре, в которой осо-

[44]

бенно подчеркивалась нежелательность бомбардировки верфей в Мурманске[15].

Только ли потому просчитались немецко-фашистские военные стратеги, что отвели Заполярью роль второстепенного участка фронта? Только ли потому, что рассчитывали в немалой степени на свои бесчеловечные методы истребительной войны, гипнотический страх перед которыми так недавно сломил недолгое везде, кроме героической Испании, сопротивление в Европе и надолго парализовал волю многих к освобождению от фашизма?..

Исчерпывающий ответ дают события первых недель войны, ошибки и подвиги, характерные для того времени.

Прежде всего на суше, где решалась тогда судьба Заполярья и Северного флота.

Ошибки были неизбежны. Их породили отсутствие боевого опыта и непривычные для моряков условия, да еще там, где требовались длительная тренировка и специальная выучка: среди скалистых гор и гранитных сопок, разделенных заснеженными ущельями и простреливаемой из минометов болотистой тундрой. Некогда было и думать о тщательной подготовке. Обескровленные неравными боями, укомплектованные еще по нормам мирного времени, части 14-й армии нуждались в немедленной поддержке. Без нее они уже не могли противостоять натиску отборных ударных войск противника — горноегерских дивизий, понаторевших в горной войне на территории Норвегии, у Нарвика, и лишь старались, в меру своих возможностей, замедлить темп наступления егерей. Обычной поддержки с моря, которую оказывал флот нашим стрелковым частям огнем корабельной артиллерии в порядке взаимодействий с армией у реки Западная Лица, у полуостровов Средний и Рыбачий теперь было недостаточно. Требовалась непосредственная и самая неотложная помощь на берегу: подкрепить обескровленные пехотные части.

Морской пехоты на Севере в ту пору мы не имели. Первые так называемые морские отряды, составленные из моряков-добровольцев, подавляющее большинство которых являлись квалифицированными корабельными специалистами четвертого и пятого годов службы, в силу крайней необходимости были сформированы буквально

[45]

в считанные часы и тут же брошены в бой, чтобы помочь армейцам задержать немецко-фашистских егерей, рвавшихся к Мурманску и Кольскому заливу. Двое суток шло формирование следующих отрядов из подводников и моряков надводных кораблей, различных специалистов береговой обороны и морской авиации, строителей и судоремонтников, инструкторов и курсантов флотских школ учебного отряда флота. Общее желание дать надлежащий отпор фашистам было таким, столько поступило заявлений на откомандирование в отряды морской пехоты, что к исходу вторых суток формирования пришлось прекратить прием добровольцев: их насчитывалось уже больше двенадцати тысяч. Тем более что ни флот, ни армия не располагали достаточным количеством предметов экипировки и вооружения для отрядов. Около трех тысяч винтовок нам доставили на транспортных самолетах, присланных под командованием Героя Советского Союза Валентины Гризодубовой из Москвы, хотя при этом не обошлось без чрезвычайного происшествия, которое многому научило нас[16]. В основном же вышли мы из положения способом «мобилизации внутренних ресурсов». С кораблей было взято все ручное оружие (оставлены только личные пистолеты у командиров кораблей), сняты пулеметы (даже с подводных лодок и с неисправных самолетов); кроме того, был произведен сбор лишнего обмундирования и снаряжения среди старослужащих — офицеров и старшин.