Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

В таком состоянии находилась Европа в последние дни июля. В российской столице все были наэлектризованы сообщением, сделанным в прессе: "Императорское правительство внимательно следит за развитием австро-сербского конфликта, который не может оставить Россию безучастной".

По городу сразу же разнеслось заявление, сделанное германским послом графом Пурталесом, что Германия как союзница Австрии поддерживает законные требования венского кабинета к Сербии. Говорили также, что германский посол, всегда такой спокойный и благообразный господин, сделался вдруг нервным в движениях, с блуждающим взглядом и прерывистой речью.

На всех углах, в трактирах и ресторанах, в салонах и лавках восхваляли Францию, верили, что она не оставит Россию в беде. Одновременно поругивали англичан, не проявивших еще своего истинного отношения к кризису, потрясшему Европу. Никто не был уверен, что Альбион встанет на сторону России и Франции, случись война с германцами.

В эту удушающую жару, когда даже легкие бризы с Финского залива не освежали сколько-нибудь заметно пропитанной гарью атмосферы, мало кто из чиновного и служилого мира сидел в Петербурге. Движение наблюдалось лишь вокруг Дворцовой площади, где располагались министерство иностранных дел, Генеральный штаб, Военное министерство: туда и сюда сновали курьеры, чиновники, офицеры... Работа здесь шла даже в воскресенье, предназначенное православным людям для отдыха и покоя.

Покоя не было и послам, а из-за них и всей остальной дипломатической челяди. Попробуй-ка побегай по всему городу по удушающей жаре на встречи со своими русскими и прочими знакомыми, выведай у них, что они думают обо всей этой ситуации, выпей с ними бессчетное количество бокалов и бокальчиков, а вечером, не дающим прохлады, садись пиши доклад, да еще потом подготовь донесение к отправке в МИД...

Сергей Дмитриевич Сазонов трудился в эти дни от зари до зари. В субботу, 25 июля, в три часа пополудни он принял французского и британского послов вместе. Более экспансивный Палеолог, не дав и рта раскрыть флегматичному Бьюкенену, сообщил господину министру, что вчера германские послы в Париже и Лондоне вручили французскому и английскому правительствам ноту, в которой содержится требование, чтобы австро-сербская ссора была покончена исключительно между Веной и Белградом.

- Они хотят запугать нас! - почти взвизгнул Палеолог и зачитал последние слова ноты: - "Германское правительство делает все, чтобы конфликт был локализован, ибо всякое вмешательство третьей державы должно, по естественной игре союзов, вызвать неисчислимые последствия".

- Неужели вы поддадитесь наглым германским требованиям? - вопрошает французский посол, закончив чтение.

- Имею честь сообщить вашим превосходительствам, - откидывается в своем кресле министр, - что сегодня утром в Царском Селе под председательством государя состоялось важное совещание с военными. Его величество принял решение мобилизовать Киевский, Московский, Казанский и Одесский военные округа, имеющие быть нацеленными против Австро-Венгрии. В общей сложности это составит тринадцать корпусов...

- Но это всего лишь частичная мобилизация!.. - комментирует Бьюкенен.

Министр обращается к нему. Он всеми силами, стараясь придать своей английской речи максимум убедительности, настаивает на том, чтобы Англия более не медлила с переходом на сторону Франции и России, когда на карту поставлено не только европейское равновесие, но и сама свобода Европы.

...Кабинет министра выходит окнами на Дворцовую площадь. На противоположной ее стороне у подъездов скопилось несколько штабных автомобилей. Мимо дипломатов смотрит в окно с портрета российский канцлер Горчаков, не столь далекий предшественник Сазонова. Выражение лица на полотне слегка брезгливое, не без хитрости и ума. Кажется, что его взгляд уведен в сторону не случайно - "железный канцлер", как называли современники Горчакова, не одобряет альянса России с Францией и Англией, хотя и видит опасность со стороны Германии.

Палеолог хорошо знает дипломатическую историю России. Он указывает на портрет канцлера и говорит, обращаясь к послу Великобритании:

- Дорогой сэр Джордж! В этом самом кабинете в июле 1870 года князь Горчаков заявил вашему отцу, сэру Эндрью, что германские честолюбивые замыслы опасны. Не Россию должен беспокоить рост германского могущества. Пусть современная Англия не совершает той ошибки, которую она когда-то сделала...

Палеолог намекает на то, что Англия толкнула Россию на несколько десятилетий в объятия Германии и что нынешняя политика Альбиона, уклоняющегося от четкого определения своей позиции, - на руку Берлину. Бьюкенен понимает коллегу.

- Вы прекрасно знаете, что убеждаете сейчас того, кто и так уже убежден, - бросает он, делая жест безнадежности, свидетельствующий о том, что ему самому непонятно молчание его правительства.

Троица дипломатов расстается, несколько подавленная неясностью положения.