Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Большинство офицеров были откровенны относительно того, что они называли «политической гимнастикой Брусилова». Один из них заявил, что если генерал был нужен на Юго-Западном фронте до революции, то после того, как она произошла, он не нужен уже нигде. Другой считал, что, несмотря на наличие характера и чувства здравого смысла, генералу очень не хватает высшего военного образования и что в Могилеве он будет представлять собой «явную опасность, так как отдаст все на откуп политиканам».

Метод генерала Брусилова заключался в том, чтобы убедить человека во время беседы. 4 июня мне вместе со множеством русских генералов пришлось четыре часа просидеть в его приемной, пока Брусилов в течение этого времени пытался вразумить прапорщика, арестовавшего своего дивизионного начальника и отказывавшегося прибыть по вызову командиров корпуса и армии. На следующий день генерал поведал мне, что в этой дивизии не признают ни Временного правительства, ни Совета; солдаты там следуют лишь собственной «программе», суть которой состоит в том, чтобы любым способом избежать боев и покинуть фронт. С военной точки зрения те четыре часа оказались абсолютно потеряны. Был лишь один способ справиться с дивизией и с мальчишкой, который сбивал с пути солдат, и Брусилов, как офицер, прослуживший более сорока лет, должен был хорошо знать этот способ.

По словам офицеров, Брусилов пытался снискать себе расположение среди революционеров рассказами о том, что он был первым русским генералом, потребовавшим отречения императора. Однако они упоминали и тот факт, что он дважды поцеловал руку его величества во время последнего визита того на Юго-Западный фронт.

5-го числа он попрощался с подчиненными, заявив им в прощальной речи: «Я всегда приношу с собой удачу. 8-я армия всегда была победоносной, а потом под моим командованием стал победоносным и весь Юго-Западный фронт. Теперь я поведу к победе все армии России».

По словам офицеров, когда генерал командовал 8-й армией, он был незаслуженно удачлив: так, он уже почти отдал приказ об отступлении под Гнилой Липой 27 августа, и то же самое случилось и в боях с австрийцами 11 сентября, когда те сами отступили. Офицеры считали, что если бы 3-я и 8-я армии наступали более решительно, им удалось бы отрезать главные силы Австро-Венгрии, и тогда русскую гвардию удалось бы отправить в помощь Самсонову, как первоначально и планировалось.

Я присутствовал на церемонии отъезда генерала, сопровождаемого «депутатами», во время которой он произнес еще три речи, последнюю уже из окна вагона. За обедом после этого один из офицеров назвал его простым приспособленцем, ничего из себя не представлявшим, но всегда стремившимся к популярности. Другой поддержал товарища, заявив, что каждый видит всю глупость кривляния Брусилова, но лично он считает, что только этот человек может сделать хоть что-то для восстановления дисциплины в русской армии.

Новым командующим Юго-Западным фронтом стал генерал Гутор, начавший войну на должности начальника штаба 4-й армии. В 1915 г. он был переведен командовать 34-й дивизией, затем стал командиром VI армейского корпуса и командующим 11-й армией. Генерал не раз был ранен. Начальником штаба у него стал генерал Духонин, до этого занимавший должность генерал-квартирмейстера.

Во время нашей встречи 5 июня генерал Духонин рассказал мне, что представители Италии обратились в Ставку с просьбой, чтобы русская армия перешла в наступление. При этом сам генерал считал, что таковое не приведет ни к чему хорошему! Когда началось наступление 1916 г., все части на фронте были полностью укомплектованы и в тылу находились примерно 200 тыс. новобранцев. Теперь же некомплект фронтовых частей составлял 200 тыс. человек, а общее число новобранцев в тылу едва достигало 60 тыс. человек. Лошади почти голодали. В то же время генерал полагал, что наступление поможет напомнить немцам о необходимости все еще считаться с русской армией или даже запросить о мире! Лично он был бы доволен, если бы удалось захватить в плен 200 тыс. вражеских солдат!

Следующую неделю я провел в Буковине, в штабе левофланговой 8-й армии. Генерал Каледин показал себя слишком честным человеком, чтобы уступить всем требованиям армейского комитета, поэтому был смещен с должности генералом Брусиловым. Сменивший его генерал Корнилов прибыл сюда только 25 мая. По общему мнению, моральный дух в армии постепенно начинал улучшаться. Один из офицеров-патриотов капитан Неженцев М.О. активно занимался организацией ударного батальона добровольцев, который должен был попытаться жить без политики и митингов и солдаты которого «были согласны пойти в наступление, получив приказ». Сразу же возникла мысль создать по одному такому батальону в каждой дивизии, чтобы «показать пример другим подразделениям».

Идея являлась хорошей, но более насущным было придумать, кого бы поставить позади боевых порядков войск, чтобы заставить пойти вперед «плохие» части. Время, когда на солдат можно было воздействовать примером, прошло.