Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Я ужинал с польской семьей З. В. рассказал случай, произошедший в 3-й гвардейской пехотной дивизии, которая сейчас занимается грабежами в Подолье. Русский солдат пришел в церковь, чтобы пограбить. При этом на руке у него болталась икона. Потом солдат трижды торжественно перекрестился и швырнул икону на землю!

В это время в каждом русском городе происходила своя маленькая революция. В Москве в ночь 8 ноября Военно-революционный комитет отдал приказ всем частям подчиняться только письменным распоряжениям, подписанным кем-то из его представителей. На следующий день, в пятницу 8-го числа солдаты 56-го резервного полка захватили почту и телеграф, а потом и дом губернатора. В субботу нанесли удар юнкера, которые ворвались в Кремль. 56-й полк отошел вдоль реки, и можно было вообразить, что бои закончились. Но большевикам в конце концов удалось окружить юнкеров в Кремле, и в пять часов вечера в четверг 15-го юноши были вынуждены сдаться. Они поняли, что их положение стало безнадежным, и во всей России не нашлось ни одного человека, который пришел бы их спасти. Юнкерам помогали некоторые добровольцы и немного, совсем немного, офицеров. Из гарнизона численностью примерно 100 тыс. солдат в большевистском перевороте участвовали примерно 15 тыс., а руководили ими примерно 400 фанатиков. Многие из оставшихся солдат гарнизона при первой же возможности дезертировали, разъезжаясь по своим деревням. Гражданское население, насчитывавшее более двух миллионов человек, апатично наблюдало за развитием событий. Многие надеялись на победу юнкеров, но все боялись прийти им на помощь.

Глава 25 Подготовка к сепаратному миру

Большевистский переворот в Петрограде был работой горстки фанатиков. Он увенчался успехом, отчасти оттого, что эти фанатики оказались людьми действия, совращали деньгами, вином и обещаниями вооруженных рабочих, матросов и небольшую часть солдат гарнизона. Главной же причиной стало то, что Керенский в своем стремлении угодить умеренному крылу социалистов, которые умели только говорить, полностью провалился как правитель. Он умудрился отвратить от себя тех единственных людей действия, которые могли бы защитить его, – офицеров и казаков.

Придя к власти, большевики не теряли времени и укрепляли свои позиции. Им была необходима поддержка армии, и они сознавали, что ничто не обеспечит им эту поддержку более надежно, чем бесстыдная политика заключения мира любой ценой, не принимая во внимание национальные интересы как России, так и ее союзников. Они понимали, что с приближением зимы в армии росло беспокойство, зато хлеба в окопах становилось все меньше. Поэтому уже через 24 часа после падения Зимнего дворца они опубликовали свой Декрет о мире.

Спустя 11 дней, когда их власть признали во всех главных городах России, вечером 20 ноября они направили телеграмму в штаб Верховного главнокомандующего генерала Духонина. Генералу сообщили, что все представители союзников в Петрограде уже уведомлены, а ему, Духонину, поручается предложить командованию противника немедленно прекратить огонь, а затем и начать переговоры о мире. То, что посольства союзников были об этом заранее предупреждены, было открытой ложью. Генерал Духонин получил телеграмму у себя в Ставке 21 ноября в 5.50 утра. Французское посольство получило уведомление в 17.30 того же дня, британское – в полночь, а японское – вообще через несколько дней.

Вечером 21-го Троцкий, выступая на собрании Совета, заявил: «Мы расходимся с взглядами правительств стран-союзниц и наших противников тем фактом, что русский народ и русская армия хотят положить войне конец, что у нас отсутствуют империалистические идеи завоеваний, что мы выбросили в мусорную корзину истории все прежние договора, согласно которым претендуем на новые территории, что мы стоим за настоящий мир и поэтому делаем официальное предложение начать мирные переговоры и заключить перемирие.

Все правительства ощущают давление со стороны своих народов, и наша политика будет способствовать усилению такого давления. Это единственная гарантия того, что мы получим мир и что этот мир будет честным, а не тем, что разрушит Россию, мир, который принесет согласие со всеми народами Западной Европы».

Поскольку от Верховного главнокомандующего не поступило ответа, прапорщик Крыленко, который возглавил Военное министерство, и его руководитель Ленин позвонили генералу в два часа ночи 22 ноября. Духонин спросил, во-первых, получило ли правительство какой-нибудь ответ на свои мирные предложения от правительств других стран? Во-вторых, что делать с румынской армией, которая держала значительный участок на Русском фронте; в-третьих, намерен ли Крыленко начать переговоры только с немцами? Или турок тоже следовало включить в переговорный процесс? Наконец, когда от Духонина потребовали прямого ответа, он в 4.30 утра заявил, что вести переговоры о мире, который, как считает и сам Духонин, очень нужен и отвечает интересам России, может только правительство, признанное всей Россией.