Вместо волшебницы (СИ)

До вечера мы ничего не делаем. Просто прячемся от циклопа и наблюдаем за приготовлениями клыкастых. Приготовления эти, надо сказать, очень серьёзны. К тому моменту когда солнце начинает клониться к закату весь западный берег оказывается уставлен самыми разнообразными механизмами.

Из шести кораблей в бухте по-прежнему остаётся пять, а это означает что мой план не сработал. На поиски Стального Клана, судя по всему, отправился лишь один парусник клыкастых… да, мой план точно не сработал.

Очень сильно хочется есть. И спать.

И совсем не хочется есть бананы и кокосы.

— Вы можете спать в моей комнате, а я домой, — говорю я устало и только потом спохватываюсь какую ужасную глупость сказала.

Чёрт.

Как я буду возвращаться в Москву если рядом Зарзак который ни о чём не подозревает?!

— Домой?! — Зарзак таращит на меня глаза.

Подозреваю что если не сегодня, то совсем скоро Лу просто запретит мне вообще возвращаться в Москву…

— Двести лет, — снова бросается мне на выручку демон. — Она жила где-то двести лет. Немудрено что это место она называет домом.

Потом поворачивается ко мне:

— Если тебе нужно иногда бывать там — мы всё поймём. Только возвращайся. И не через двести лет.

* * *

Половина двенадцатого.

Не так уж и поздно. Надеюсь наши влюблённые еще не спят.

Прежде чем позвонить прижимаюсь к двери ухом. Тихо. Совсем тихо. Неужели спят. Неужели страсть поулеглась?

И почему меня вообще волнует их страсть?

Так и не решившись звонить тихонько стучу.

Уже через пару секунд за дверью шаги. Распахивается. Макс — а кто же еще мне мог открыть. Его голубка наверное в постели… скучает.

Он одет — это странно.

— Ого, — говорит он оглядывая меня сверху до низу.

— Что? — интересуюсь я, а уже через мгновение понимаю в чём дело. Лу отправил меня домой как есть. То есть в красивом костюме всадницы. И даже шляпа с перьями, которую я сначала забыла в беседке, а потом напялила — тоже на мне. И сапоги выше колен.

Теперь я понимаю почему на меня криво косился мужик с которым я встретилась у подъезда.

— Ого, — повторяет Макс. — Это что-то означает?

Да. Это означает что я дурочка которая забыла переодеться.

— Работа. Новая работа, — это первое и единственное что мне приходит в голову. Да и как иначе объяснить этот маскарад? Ограбила артиста по дороге? Исполнила мечту детства купив костюм принцессы-наездницы?

— Тебе идёт.

— Спасибо. Я зайду?

— Ах да. Прости, — он отступает в сторону освобождая мне проход.

Захожу, снимаю шляпу и осторожно, стараясь не поломать роскошные перья вешаю её на крючок для зонта.

— Правда, работа?

На лице у него недоверие. Легкое такое. Вежливое.

Если я признаюсь что неправда — придётся придумывать другие объяснения… и они тоже будут ложью.

— Да.

Он опускается на колени и помогает мне стянуть эти ужасно красивые и ужасно длинные сапоги.

— Девушка не заревнует? — на всякий случай предупреждаю его я.

— Нет. Её нет.

Нет? Странно. Наверное, побежала за пирожными.

Вместе с сапогом исчезает и мой носок и Макс помогает его найти, а потом надеть.

— Кофе, — говорю я.

После такого дня — только кофе.

— Поздно кофе, — он не удерживается и примеряет шляпу на своей голове. Похож на Робин Гуда. На очень красивого Робин Гуда. Ему бы лук и стрелы…. Впрочем нет. Эта стрела могла нечаянно поразить сердце которое уже не стоит поражать.

— Кому поздно, а кому норм, — я тянусь к турке.

— Ты не заснёшь? — он с явной неохотой стягивает шляпу.

— Поспорим что я засну раньше чем мы поспорим? — нахожу кофе, зачерпываю и насыпаю ложку с большим верхом.

— Ты может походить в ней — я никому не скажу, — добавляю показывая на шляпу.

— Нет, спасибо. Я уже наигрался.

Он трогает перья и вешает её на крючок от зонтика.

Заглядываю в холодильник.

Сыр. Бананы. Кусок пиццы. Один. Последний. Помидоры.

Бананы сегодня ненавижу, последний кусок пиццы доедать не умею… значит сыр с помидорами. Надеюсь Макс не видит как я разбрызгиваю слюни от голода.

Пока кофе варится усаживаюсь на барный стул и начинаю жевать сыр, стараясь делать это раз с сто медленнее чем хочется.

— Был сложный день?

Он усаживается рядом, потом будто вспоминает что-то, вскакивает, распахивает холодильник и… протягивает мне кусок пиццы.

— Тебе. Оставили тебе.

Мне хочется его обнять, но боюсь тогда я забрызгаю голодной слюной его совсем свежую рубашку.

Быстро догрызаю сыр с помидорами и принимаюсь за источающие умопомрачительные ароматы ледяную пиццу.

— Микроволновка? — напоминает Макс.

Я жую и мычу. Мычу что-то отрицательное. Я бы объяснила ему что греть еду когда и так вкусно и очень сильно хочется есть — преступление. Я бы объяснила ему, но не могу.

Поэтому просто мычу.

Он, кажется, понимает меня, и сам наливает кофе.

Снова мычу, на этот раз что-то признательно-благодарственное.

— Ты нашла работу? — спрашивает он когда я проглатываю последний кусок.

Делаю крохотный глоток и киваю.

— Как? Интересно же.

Ага. Мне тоже интересно — смогу ли я сейчас придумать что-то правдоподобное.

— Она сама нашла меня.

— Так бывает?

— Получается, да, — киваю я и делаю глоток побольше.

— Расскажи.