Вне добра и зла

Тишина… Тишина разбудила его, навалившись на него оглушающим занавесом. Телевизор, поставленный на таймер выключения, умолк, возвращая всё на круги своя. Герман резко открыл глаза, казалось тишина смела его неожиданной волной, врываясь в его сон. Писатель медленно сел. Голова гудела от выпитого недавно алкоголя. На часах было всего-то десять вечера. Герман решил, что пора бы переместиться в спальню. Работать сегодня он всё равно уже не сможет. Неуклюже добравшись до заветной кровати на втором этаже, писатель на скорую руку застелил её постельным бельём и рухнул в объятия простыней и одеяла даже толком не раздевшись. Заснуть в этой тишине ему удалось достаточно быстро…

День шестой.

Герман открыл глаза. Писатель продолжал лежать на своей смятой постели, ощущая всё прелести похмелья. В голове гудело, а каждый удар сердца отдавался в ней пульсирующей болью. Сейчас Герман был даже рад окружающей его плотной завесе тишины, ибо каждый громкий звук наверняка бы отдавался в его страдающим похмельем мозгу долгим болезненным эхом. Во рту было ощущение того что туда за ночь испражнилась целая орава бездомных кошек. Писатель неуклюже переместил своё непослушное тело на край кровати и медленно поднялся. К горлу сразу подкатил массивный тошнотворный комок. Герман поторопился в уборную, хотя со стороны его движения вряд ли казались быстрыми.

Близко познакомившись с новеньким унитазом в одной из ванных комнат и доверив ему всё содержимое своего желудка, писатель побрел к находящейся неподалеку раковине, чтобы умыться. Ополоснув лицо водой, Герман взглянул на себя в небольшое зеркало, висящее перед ним. Оттуда на него смотрела изрядно потрепанная версия его самого – с красными глазами, помятой физиономией и двухдневной щетиной. Писатель зарекся, больше так не напиваться и принялся чистить зубы, пытаясь хоть как-то перебить тлетворный запах исходящий у него изо рта после вчерашней попойки.

Освежившись, Герман спустился вниз, на кухню. От одной мысли о еде к его горлу вновь начинала подкатывать тошнота, поэтому он решил ограничиться лишь большой чашкой кофе. На столе посреди кухни всё также стояла пустая бутылка виски, оставленная им здесь вчера. Герман взглянул на неё с легкой ненавистью и поторопился выкинуть пустую тару в мусорное ведро. Любое напоминание об алкоголе так же приводило к рвотным позывам.

Вооружившись чашкой свежезаваренного горячего кофе, писатель переместился на крыльцо дома. Ему неистово захотелось подышать свежим воздухом. Герману казалось, что запах похмельного перегара буквально преследует его по всему дому. Снаружи было на удивление прохладно, так что писателю пришлось вернуться обратно чтобы захватить с собой куртку, мельком взглянув на время. Стрелки настенных часов едва перешагнули за отметку восьми утра. Герман снова вышел из дома и уселся на одну из ступенек крыльца, сделав внушительный глоток кофе он поставил чашку рядом с собой и закурил, оглядывая свои скромные владения. Лужайку возле дома укрывал плотный ковер из невысокой травы, в одном месте нарушенный протоптанной тропинкой ведущей прямиком к небольшой пристани на берегу озера, в других же местах трава была примята строителями, которые почти три дня вели тут свою бурную деятельность. От будки рядом с крыльцом осталось только напоминание в виде прямоугольной прогалины. Герман неторопливо курил, иногда делая глотки из своей кружки и осматривался. Место было вполне уютным и спокойным. Воды озера ласково гладили край пристани, мерно покачивающиеся на слабом осеннем ветру, деревья навевали умиротворение и покой, настраивая писателя на будущие творческие свершения. И почему кому-то взбрело в голову что это место проклято? Это же был просто рай для интроверта. «Тихая гавань» без незваных гостей, грохочущих автомобилей, криков и лишнего городского шума. Идеальное место для творчества и тихой спокойной жизни.

Допив свой кофе, Герман понял, что замерз. Осеннее утро было не таким уж и приветливым и потихоньку начало донимать его своим слабым прохладным ветерком, подленько пробирающимся под куртку. Герман поднялся, вытряхнул остатки кофейной гущи из чашки в траву и вернулся обратно в дом. Свежий воздух, тишина и чашка хорошего кофе вернули его к жизни. Есть ему всё ещё не хотелось, но вот поработать писатель был уже готов. Герман положил грязную кружку в раковину и поднялся в свой кабинет, где его уже заждались его верные товарищи – письменный стол и ноутбук. Книга сама себя не напишет и пришло время вплотную заняться тем, для чего собственного и был куплен этот дом. Герман уселся в большое удобное кресло и включил ноутбук.