Вне игры

– Что-то в этом роде.

– И все же я не понимаю. – Я прикусываю губу и заглядываю в дерзкие серые глаза. – Почему ты это делаешь?

– Потому что могу.

Это не тот ответ, который может меня успокоить, но по выражению его лица я понимаю, что единственный, который Никита готов мне дать. И хотя в голове у меня звенят сотни тревожных звоночков, взвесив все за и против, я внезапно принимаю решение.

– Ладно, – говорю я, наблюдая, как торжествующе вспыхивают его глаза. – У меня есть условия.

– Не сомневаюсь, – усмехается Никита.

– Никто не должен знать об этом, кроме нас. Друзья, подруги – никто. Это очень рискованно.

– Не вопрос, – легко соглашается Никита. – Что еще?

– Это все.

– Ты сказала «условия». Подразумевается, что оно не одно.

Я судорожно втягиваю воздух через нос. Отвожу глаза.

– Никакого… Никакой близости…

Никита молчит и, кажется, впервые с чисто мужским интересом окидывает меня с ног до головы.

– Да я и не планировал, – произносит наконец. – С моей стороны это чисто благотворительная акция. Но если ты сама попросишь…

– Никогда! – фыркаю я.

– Осторожнее, птичка. А то я восприму это как вызов. А мы бы этого не хотели, правда?

В этом нет никакой логики, но я снова проглатываю его наживку и замолкаю. Этот парень… Он мне определенно не нравится. Чересчур самоуверен, чересчур нахален, чересчур откровенен. Впрочем, последнее должно меня радовать. Я не в его вкусе. Он не в моем. Значит, какая-либо недосказанность между нами исключена. Это полностью отвечает моим интересам.

– И что теперь? – интересуюсь резко.

– Let the game begin [2], – с нахальной улыбкой произносит Любимов на прекрасном английском. – Пойдем, невеста. Подарим жаждущим шоу.

– Для тебя это игра, для меня – моя жизнь, – успеваю возразить, когда Никита обхватывает пальцами мою ладонь.

Его прикосновение – как ожог. Не потому, что, в отличие от моих дрожащих ледяных рук, его излучают тепло и уверенность, скорее, здесь играет роль эффект неожиданности. За два года я отвыкла от случайных касаний. Люди, зная о моем прошлом, сторонятся меня. Никто просто так не ломает барьеры, которые я выстроила вокруг себя. Никто… До него.

– Не будь такой драматичной, птичка. – Никита игриво подмигивает мне и переплетает наши пальцы, словно не замечает моего состояния. – Вся наша жизнь – игра. Просто лучше нам самим задавать ее правила, чем следовать чужим. Согласна?

Это еще один риторический вопрос, на который я предпочитаю не отвечать.

Рука об руку мы возвращаемся в дом. Праздник в честь отца в самом разгаре. Большая часть гостей сидит за накрытыми столами, между которыми снуют официанты с подносами. На танцполе покачивается всего несколько пар. Я непроизвольно ежусь, представив себя и Любимова рядом с ними. И тут же пальцы Никиты легонько сжимают мои, а его дыхание согревает мой висок:

– Потанцуем?

Подавляю в себе желание сказать «нет». Мой спутник так уверен в себе, что я тоже не пойми откуда нахожу в себе силы сохранять внешнее спокойствие.

– Давай сделаем это, – говорю твердо, делая решительный шаг в сторону танцпола.

Наше с Никитой появление не остается незамеченным. Стоит нам выйти в центр зала, я ощущаю, как нас бомбардируют сотни любопытных взглядов. Еще бы, зашуганная дочка сенатора после двух лет гордого одиночества наконец-то нашла себе пару. Пусть даже просто для танцев.

Мы останавливаемся друг напротив друга. Секунду смотрим глаза в глаза. Когда ладони Никиты ложатся на мою талию и как куклу придвигают меня ближе, я едва сдерживаю потрясенный вздох.

– Расслабься, – шепчет Любимов на ухо, начиная медленно покачиваться в такт мелодии.

Расслабься? Он понятия не имеет…

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Ты как струна, Рита, – горячий шепот у виска рассыпается мурашками на моей коже. – Просто позволь мне вести.

Я понимаю, о чем он говорит, но никак не могу подчиниться – тело превратилось в ледышку. И хотя в зале, полном народу, мне ничего не угрожает, защитные инстинкты оказываются сильнее, чем мой здравый смысл.

– Твой отец смотрит на нас. – Никита поглаживает большими пальцами мою талию. – И моя мать. Она тоже в зале.

Облизываю губы, пересохшие, словно я бежала стометровку. Изо всех сил пытаюсь подавить нелепый приступ паники. За моей спиной стоят отец, Сергей Любимов и мой несостоявшийся жених Михаил – я не могу позволить себе расклеиться.

– Я расслаблена, – выдыхаю сипло, позволяя партнеру задать ритм в нашем танце.

Никита усмехается. Впервые, будто нервно. Но мой судорожный ответ никак не комментирует.

Песня, под которую мы танцуем, какая-то бесконечная. Или это только для меня время в незнакомых объятиях человека, которого я вижу второй раз в жизни, растянулось до невозможности. Я же… Я просто потеряна.

В голове немного шумит, будто я перебрала с шампанским, сердце от пережитого волнения неистово колотится, кровь в венах кипит от явного эмоционального перевозбуждения. А вечер ведь только начинается. И теперь, после этого танца-заявления, нет ни единого шанса, что я смогу просочиться в свою спальню незамеченной и провести там остаток праздника.