Вне поля зрения

— Это чувство я разделяю. Оно помогло нам оказаться здесь. Но тут ничего не поделаешь, и тебе это известно. Ты с привычной жизнью не расстанешься, а мне отступать слишком поздно. Не смогу, даже если захочу. Что, сменить имя и искать работу? Заключенный, услышав слово «работа», выпрыгивает из окна, даже не потрудившись проверить, на каком он сейчас этаже. Послушай, мы же, когда встретились, понимали, что наше время подойдет к концу. Так вот, оно кончилось. Я говорю это, зная, что люблю тебя всем сердцем, искренне люблю.

Она подняла лицо, и они начали целовать друг друга, касаться друг друга. Подобного чувства нежности Фоули еще ни разу в жизни не испытывал. Посмотрев ей в глаза, он подумал, что она плачет или вот-вот расплачется.

— С тобой я пойти не могу, — сказала она и поцеловала его еще раз, а потом еле слышно добавила: — Я хочу знать, что случится дальше.

— Ты это уже знаешь, — ответил Фоули.

Проснувшись — она лежала на боку, лицом к ванной, — Карен не сразу открыла глаза. Хотя ей очень этого хотелось. Она хотела посмотреть на радио-часы на тумбочке, хотела повернуться, протянуть руку, дотронуться до него, если он еще здесь. Так вот, пока она не открыла глаза, он оставался рядом. Нет, она не станет торопиться, медленно повернется к нему, они займутся любовью, и она снова услышит, как ее губы повторяют в темноте его имя. Она лежала и чувствовала во рту затхлый привкус виски. Все, что осталось. А затем она выругалась про себя: «Когда ж ты наконец повзрослеешь, черт тебя побери!»

И открыла глаза.

Было десять часов пятнадцать минут. Дверь в ванную открыта, свет выключен. Она перекатилась на спину и повернула голову. Его половина кровати была пуста, в комнате тихо, за окнами темно. Она вспомнила, как смотрела на свое отражение в зеркале ванной комнаты, как потом вернулась в спальню, как наговорила всяких глупостей, вспомнила свой голос, свой тон, его вопрос: «Почему ты сердишься?» А потом он промолвил: «Если ты сейчас начнешь относиться ко мне серьезно, то все кончится». Так оно и случилось, она пошла на поводу у эмоций и все испортила, потому что слишком много думала и хотела знать, чем все закончится. «Что ж, теперь ты это знаешь», — подумала она и вылезла из постели.

Карен вышла в гостиную — словно ждала чего-то. Фоули ушел, но, быть может, оставил записку. Она проверила на письменном столе, на журнальном столике. Вырезка из газеты исчезла. Но рядом с полупустой бутылкой виски и ведерком из-подо льда что-то лежало. Нечто завернутое в салфетку. Она взяла сверток и сразу догадалась, что это такое.

Ее «ЗИГ-Зауер» тридцать восьмого калибра.

21

— Я высадил тебя, — рассказывал Бадди, — подъехал к гостинице, передал служащему стоянки машину. В холле нас поджидали Глен и какой-то черный по имени Кеннет. Три часа дня, на улице снег валит, а им захотелось прокатиться. Я сказал, что ты пошел купить себе ботинки, и пожелал им удачи, если они вознамерятся поискать тебя по магазинам. Мы вышли на улицу, Белый Бой ждал в машине. Ты когда вернулся?

— Около десяти.

— Семь часов покупал ботинки?

Утром в среду встревоженный Бадди зашел в номер Фоули, чтобы узнать, где он пропадал.

— Встретил Карен Сиско, — объяснил Фоули. — Она остановилась в «Уэстине».

Бадди сначала ничего не сказал, просто сел за стол и стал смотреть, как Фоули, в нижнем белье и носках, поглощает принесенный в номер на подносе «континентальный» завтрак. Рядом стояла бутылка виски «Джим Бим».

— Она тебя видела?

— Да.

— Ни хрена себе, — изрек Бадди. Фоули добавил «Джим Бим» в кофе. — И ты сообщаешь об этом так небрежно? Разговаривал с ней?

Фоули кивнул.

— Угостил?

— Выпили немного.

— Она тебя узнала?

Фоули снова кивнул, отхлебнул кофе и поднял чашку:

— Хочешь? Можешь взять стакан в ванной.

Бадди покачал головой:

— В общем, мило потрепались, и ты ушел?

Ответа он не дождался, потому что рот Фоули был занят печеньем.

— Вот это номер, сбежавший из тюрьмы преступник расслабляется в обществе федерального судебного исполнителя.

Фоули поставил чашку на стол:

— Ты же знаешь, как я к ней относился. Помнишь ночь побега, когда мы стояли в кустах рядом с шоссе, а она сидела в машине Глена? Ты постоянно спрашивал, зачем она мне нужна. Я ответил, что просто хочу с ней поговорить. Оказывается, она тоже хочет со мной поговорить, чем мы и занялись.

— Ты ее трахнул? Если да, то я хоть начну понимать, в каком месте находится твоя голова. Привлекательная телка много чего может сделать с мужчиной. Правда, я не представляю, зачем ради этого рисковать жизнью, хотя слышал, что и такое случалось.

— Секс здесь ни при чем. Ты сказал мне тогда на шоссе, что мне слишком поздно начинать нормальную жизнь. Я это понимаю. Просто хотелось узнать, как бы все стало, если бы жизнь пошла по-другому.

— Ну и? Узнал?

— Да, узнал, — подтвердил Фоули, но как-то невесело. Не поймешь, то ли он разочарован тем, что узнал, то ли сожалеет сейчас о том, что ограбил все эти банки.

«Только не спрашивай его об этом», — приказал себе Бадди.

— Что будем делать?

— То, за чем приехали.

— Смыться не хочешь?

Фоули сделал глоток кофе: