Вне правил

Оки — канцелярская крыса среднего уровня в федеральном суде, что находится в центре Города. Он ненавидит свою работу, презирает коллег и всегда не прочь заработать пару-другую долларов. Он разведен, неравнодушен к выпивке и постоянно проверяет границы дозволенного в отношении сексуальных домогательств на рабочем месте. Ценность Оки заключается в его способности управлять «случайным» распределением дел между судьями. Когда подается гражданский иск, он, якобы по случайному выбору, направляется одному из наших шести федеральных судей. Делается это компьютером, и эта простенькая процедура, судя по всему, всех устраивает. Понятно, что всегда есть судья, с которым вы предпочли бы иметь дело, учитывая характер иска и сложившиеся отношения в ходе различных судебных слушаний, но что можно сделать, если судью выбирает компьютер? Однако Оки знает, как пошельмовать с программой, чтобы она назначила нужного вам судью. Он берет за это немало, и его, наверное, рано или поздно поймают, хотя он уверяет, что это невозможно. Если его поймают, то уволят, а может, даже возбудят уголовное дело, но такая перспектива, похоже, его совершенно не тревожит.

По его предложению мы встречаемся в убогом стрип-клубе неподалеку от центра. Посетители тут сплошь работяги. Стриптизерши им под стать. Я поворачиваюсь к сцене спиной, чтобы не видеть, что на ней происходит. Под грохот музыки мне все-таки удается сказать:

— Завтра я подаю иск. Дело Ренфроу, последнее вторжение в частный дом наших бравых спецназовцев.

Он смеется:

— Ну и новость! Позволь, догадаюсь: ты думаешь, что справедливое рассмотрение может лучше всего обеспечить достопочтенный Арни Сэмсон.

— Именно.

— Ему сто десять лет, он едва жив, по выслуге и возрасту имеет право отказываться от дел и уже сказал, что больше ничего брать не будет. Почему мы не можем отправлять таких в отставку?

— Все зависит от вас самих и от Конституции. Это дело он возьмет. Тариф обычный?

— Само собой. А что, если он откажется и пошлет нас?

— Я рискну. — Передаю ему конверт с тремя тысячами долларов наличными. Обычный тариф.

Оки быстро сует его в карман без единого слова благодарности и поворачивается к девушкам на сцене.

7

В девять утра на следующий день я появляюсь в канцелярии суда и подаю иск на пятьдесят миллионов долларов против Города, департамента полиции, начальника полиции и восьми спецназовцев, напавших на дом Ренфроу шесть дней назад. Где-то в темных глубинах офиса Оки исполняет свой фокус, и дело «методом случайной автоматической выборки» попадает к судье Арнольду Сэмсону. По электронной почте я сбрасываю копию иска своему другу в «Кроникл».

Я также подаю ходатайство о временном запретительном судебном приказе, чтобы не позволить прокурору заморозить активы Дага Ренфроу. Этим излюбленным приемом государство постоянно пользуется при преследовании обвиняемых по уголовным делам. Первоначальная идея заключалась в том, чтобы лишить обвиняемого возможности использовать активы, предположительно нажитые преступным путем и в первую очередь незаконным оборотом наркотиков, — заморозить добытые неправедным путем средства и осложнить тем самым жизнь преступным картелям. Как и в случае со многими другими законами, прокуроры довольно быстро проявили творческий подход и расширили сферу применения. В случае с Дагом власти собирались упирать на то, что источником его активов — дома, машин, банковских и пенсионных счетов — являлись отчасти грязные деньги, заработанные от продажи экстази.

Что-что? Перед началом внеочередного слушания в отношении временного запретительного судебного приказа городская прокуратура идет на попятную и ищет выход. Судья Сэмсон, как всегда несдержанный и раздражительный, выговаривает им и даже грозит наказать за неуважение к суду. Первый раунд мы выигрываем.

Второй раунд — слушание об избрании меры пресечения, которое происходит в суде штата, поскольку обвинение в попытке убийства находится на его рассмотрении. Теперь, когда активы Дага Ренфроу свободны, я могу заявить об отсутствии риска его побега и обещать, что он будет являться в суд по первому требованию. Его дом стоит четыреста тысяч долларов, он полностью выкуплен, и я предлагаю его в качестве залога. К моему удивлению, судья соглашается, и мы с клиентом выходим из зала суда вместе. Второй раунд, как и первый, мы тоже выигрываем, но они — самые простые.

Через восемь дней после получения ранений, потери жены и обеих собак Даг Ренфроу возвращается домой, где его ждут трое детей, восемь внуков и друзья. Возвращение не такое уж радостное. Меня тоже приглашают отпраздновать вместе с ними, но я отказываюсь.

Я готов сражаться за своих клиентов не на жизнь, а на смерть и нарушить кучу законов, чтобы защитить их, но никогда не завязываю с ними близких отношений.

8