Вне закона

По самым скромным подсчетам ущерб от огня должен был составить не менее пятнадцати тысяч долларов, но судья тешил себя мыслью, что эти потери возместятся его победой на выборах. Видя, как он мужественно воспринимает свалившееся на него горе, все люди до единого в Крукт-Хорне поймут, что лучшего кандидата на место сенатора от их округа не найти. А еще лучше, если такой человек, как их судья Бор, возглавит сенат Соединённых Штатов!

Еще одним козырем в его картах, по мнению судьи, должен был оказаться сгоревший в огне бумажник. Бор уже думал о том, с какой речью он обратится к своим избирателям. Одна фраза высокопарней другой лезли ему в голову.

«Не забыть при этом упомянуть и птицу феникс, которая, сгорая в огне, каждый раз возрождалась из пепла», — подумал судья и тут же сам себе удивился. Ему показалось, что у него произошло раздвоение личности, причем на две конфликтующие между собой части. Хотя особенно удивляться тут было нечему — Бор уже давно считал себя опытным политиком и хорошо научился скрывать свои эмоции.

Собравшиеся на пожар жители Крукт-Хорна смотрели на него с восхищением и поражались его самообладанию. Ловя их взгляды, Бор испытывал гордость, большую, чем та, которая овладевает командиром, выступающим впереди отряда кавалеристов. Сейчас судья был в таком приподнятом настроении, что окажись он в этот момент на месте такого командира, то не почувствовал бы даже сразившей его пули!

Некоторые из горожан, прикрывая от яркого огня свои лица, то и дело проходили мимо Линмауса и не замечали его. Их внимание было приковано к горящему дому и реакции погорельцев.

Наконец Ларри услышал то, что его больше всего интересовало.

— Все, Линмаус на этом свете больше не жилец, — злобно произнес стоящий рядом с ним мужчина. — Убийство еще кое-как оправдать можно, но поджог — никогда!

— А кто докажет, что этот пожар дело рук Линмауса? Доказательств никаких нет, — возразил ему кто-то из толпы.

— Нет? А какие еще нужны доказательства? Он объявился в городе, и в ту же ночь загорелся дом Бора.

— А я слышал, что кто-то из ребятишек сорвал японский фонарик. От пламени свечи бумага вспыхнула, огонь перекинулся на шторы и…

— Нет, вы только послушайте, что он мелет! Дом поджег не кто иной, как Линмаус. От него ничего хорошего не жди. Он и раньше творил всякое такое, а после той встречи с Крессом совсем озверел.

— Джей Кресс с дырой в голове сейчас лежит в тюрьме. И как ты думаешь, кто его уложил?

— Тебе лишь бы поспорить! — огрызнулся тот, кто завел разговор о Линмаусе. — Ведь так же?

— Знаю, что Линмаус трус, но никогда еще не слышал, чтобы тюрьму брал одиночка.

— Ах, ты не слышал?

— Нет.

— Тогда ты о нем многого не знаешь.

— Ты о чем?

— А о том, что Линмаус подкупил всю охрану.

— Ну да!

— Абсолютно точно.

— И чем докажешь?

— Тебе и на это нужны доказательства? Тогда скажи, как он один смог справиться с семью охранниками? Только с помощью денег. Понял? Бьюсь об заклад, один из подкупленных им бандитов и пристрелил беднягу Кресса! Сам Линмаус никогда бы не отважился повстречаться с ним снова.

— А он все же отважился и пристрелил его.

— Да в такой темнотище и не определишь, кто убил Джея.

— А я разговаривал с Гарри Райли, и он сказал, что…

— Твой Райли болтун.

— Может, он и болтун, но я с тобой согласен только в одном — Линмаус и в самом деле подонок.

— А ты еще сомневался? — отозвался мужчина, и тут его голос дрогнул. — Эй! Вы только посмотрите на это!

Взоры всей толпы устремились туда, куда указывал его палец.

Глава 42 ОТВАЖНЫЙ ПОСТУПОК

А указывал он на объятый пламенем дом.

Сквозь гул огня и треск горящего дерева послышался жалобный лай. Казалось, что этот звук сорвался прямо с небес. Приглядевшись, Ларри увидел у самой вершины западной башни дома щенка фокстерьера. Крохотная собачонка бегала по маленькому, с резными перилами балкончику, опоясывавшему башенку, и от страха пронзительно скулила.

Толпа взволнованно загудела — еще пара минут, и бедный щенок заживо сгорит или задохнется в дыму. Кое-кто из женщин, чтобы не видеть этого ужаса, поспешно покинул место пожара, а те, что любили острые ощущения, остались.

Кто-то предложил развернуть ковер, полагая, что щенок сам на него спрыгнет. Действительно, собачонка, увидев, что четверо человек держат внизу ковер, подбежала к краю балкона, просунула между перилами мордочку, но, испугавшись, прыгать не стала. А тем временем из окошек башни повалил густой дым, а затем показались и огненные языки. Очертания крыла дома, в котором начался пожар, уже не различались — его полностью охватило пламя. Над ним в воздух то и дело взлетали красные головешки. От их шума и жаркого пламени толпа подалась назад.

Внимание всех настолько было приковано к крохотному созданию, что никто не заметил исчезновения старшей дочери Бора.