Вне зоны доступа

Я думала о ней не раз с тех пор, как выбросила свой телефон. Она написала комментарий под постом, который я выложила после того, как узнала, что Такер бросил меня или, скорее, не приедет ко мне в Колорадо. Она написала что-то неопределенное, но я помнила, что это показалось мне опасным, и помню, что ответила ей в меру своих сил. Но я также помнила, как пила бурбон и плакала в ванне той ночью, а еще гнетущий коктейль отвержения и унижения. Я не помнила точно, что я сказала ей тогда, но я знала, что это было не то же самое, что я сказала бы ей сейчас, пару недель спустя, с тех пор как я избавилась от непрекращающейся фальши моей онлайн-персоны. Сегодня я бы сказала: дорогая Джессика, кем бы ты ни была, где бы ты ни была, ты поступила правильно. Ты поступила правильно, обратившись за помощью, но ты должна сделать это снова; ты должна найти кого-то или что-то, что даст тебе чувство безопасности сегодня вечером. Кого-то, кто сейчас рядом с тобой. Кого-то, к кому ты можешь протянуть руку и прикоснуться. Ничего не делай, пока не сможешь поговорить хотя бы с одним реальным человеком. Потому что этот аккаунт не настоящего человека.

Я бы сказала: на свете нет никого, кто заслуживал бы жизни больше, чем ты. Ни знаменитости, ни миллиардера, ни супермодели. Ты проявила большую честность. Так что, насколько я понимаю, ты уже добилась успеха.

А потом я бы позвонила в 911. Не знаю, что бы я им сказала, но кого это волнует? Я бы все равно позвонила.

В тот день я поступила совсем не так, и я не знала, как получилось, что мы с ней только что стояли в одном кафе, но было ясно, что она пыталась причинить себе боль после нашего общения, и все же почему-то она все еще думает, что я ее кумир. Она все равно подошла ко мне, чтобы поблагодарить меня за что-то. И я взяла ее за руку, обняла и попыталась ей что-то сказать: будь в безопасности, береги себя, не знаю что еще, но что я точно помнила, так это ее слова при расставании. Она сказала: «Мне нравятся твои последние посты. Аккаунт стал только лучше на прошлой неделе».

И теперь я не могла сообразить, в чем дело.

Я вышла из «Сонного медведя» в поисках воздуха, пространства и Дьюи. Дьюи, который имел смысл в реальной жизни, в реальном времени. Это место находилось так близко от винокурни, может быть, если бы я направилась в том направлении, мы встретились бы посередине. Внезапно мне показалось необходимым найти его, чтобы я могла рассказать ему обо всех странных вещах, которые произошли, и он мог бы помочь мне понять, что происходит. Но в тот момент, когда я отвернулась от витрины кофейни, чтобы пойти по тротуару, я обнаружила, что смотрю в глаза мужчине, за которого должна была выйти замуж.

Еще более странным было то, что мужчина, за которого я должна была выйти замуж, улыбался мне и пытался меня обнять.

– Миа! – Такер словно затаил дыхание.

– Такер? – бросила я, отмахнувшись от него. – Что ты здесь делаешь?

– Я пошел в дом твоей мамы, но девочка, выгуливающая курицу на поводке, сказала мне, что ты в городе – преподаешь йогу.

Наверное, Азалия. Я знала, что она планировала провести вечер с моей мамой, охотясь на лягушек. Похоже, она ее нашла.

– Что ты делал в доме моей мамы? – спросила я, потому что была не совсем уверена, с чего еще начать диалог.

– Искал тебя, – пояснил он. – Ты видела мое сообщение?

– Какое еще сообщение? – спросила я. – Нет, – вставила я, прежде чем он ответил. – Я давно не видела ни одного сообщения, – добавила я. – Что происходит? Что ты здесь делаешь? Как скоро ты сможешь уехать?

– Я видел твои посты, Миа, – сказал он, и я заметила, что он пытается понять, где стоять, чтобы найти связь со мной, хотя я отступала от него с каждым его шагом. – Я совершил ужасную ошибку.

Я прищурилась, глядя на него.

– Даже несколько. – Я расправила плечи. Первые пару дней после того, как он бросил меня, я провела много времени, фантазируя о том, как он придет в себя и бросится ко мне, но теперь, когда он стоял рядом, Такер внезапно показался очень утомительным. Он был как внезапно начавшийся ПМС, только в лице человека, и этот человек носил дурацкие хипстерские очки, которые ему были не нужны.