Вне зоны доступа

– Вовсе я не собираюсь этого делать, – попыталась вклиниться я. – Я бы никогда так не поступила. – Но никто не услышал. Такер, брошенный и терзаемый ревностью, распалялся рядом со мной.

– Скоро она будет готовить тебя к тому, чтобы сделать предложение руки и сердца на закате. – Такер прижал руки к сердцу в дурацком клишированном жесте и посмотрел прямо на меня. – Очень надеюсь, что ты увидишь ее насквозь, прежде чем все зайдет слишком далеко.

Дьюи перевел взгляд с Такера на меня и обратно. Я хотела закрыть ему глаза и уши, как ребенку. Все это было так уродливо! Неправильно. По крайней мере, не сейчас.

Такер оглядел Дьюи с ног до головы.

– Тебе придется одеться получше: знай это, прежде чем связаться с ней. Ты никогда не появишься перед камерой в таком виде.

– Хватит! – закричала я, а затем обратилась к Дьюи: – В том, как ты одеваешься, нет ничего плохого. То, что он говорит, неправда. Я не хочу, чтобы ты был частью всего этого, не хочу даже, чтобы ты был в курсе событий. Я не хочу иметь ничего общего с той старой жизнью.

Такер покачал головой.

– Ну что ж, – усмехнулся он. – Удачи с этим, потому что без своего аккаунта, кто ты такая? Конченая инструкторша по йоге с мертвой собакой.

Слезы подступили к моим глазам, и боль пронзила меня.

– Зачем ты пришел сюда, Такер? Почему ты так решительно настроен причинить мне боль? – Я опустила голову на руки, пытаясь скрыть слезы, но прятаться от этого было бесполезно.

– Знаешь что? Я не знаю, зачем я пришел сюда, – бросил он. – Не знаю, почему я думал, что ты вообще изменилась, не знаю, почему вообразил, что такие перемены в принципе возможны.

– Я действительно изменилась, – произнесла я сквозь рыдания. Я повернулась к Дьюи, который смотрел на меня грустными, потерянными глазами. Я заблудилась. Я больше не знала, где нахожусь. Не знала, какая «я» настоящая.

Несколько человек стояли вокруг и смотрели на меня, некоторые фотографировали меня на свои телефоны, когда волны слез, казалось, текли по моему лицу и капали с подбородка. Я потянулась к Дьюи, но он мягко покачал головой.

– Мне жаль, Миа. Мне нужно все это обдумать, – признался он. – Я влюбился в тебя, ты это знаешь, но я не могу рисковать своим сердцем. Не тогда, когда я делюсь этим с Леа.

Мое горло болезненно сжалось, чтобы говорить, поэтому я смогла только кивнуть. Он наклонился вперед и вытер одну из капель с моей щеки.

– Делай то, что нужно тебе, – сказал он тихим голосом, чтобы услышала только я. Он жестом указал на толпу и на Такера. – Реши, кем ты хочешь быть.

С этими словами Дьюи ушел. В тишине я наблюдала за ним, пока он не скрылся из вида, понимая, что Азалия скоро тоже будет вне моей досягаемости. Хакер и ее сестра исчезли. И теперь я увидела, что Такер тоже уходит, качая головой, гнев волнами исходил от него.

– Я и правда изменилась, – крикнула я так громко, что надеюсь, они все меня услышали, услышали на шоссе, на лыжном холме, в штаб-квартире Pictey и от одного проклятого побережья до другого. – Я так сильно изменилась, что никогда не смогу вернуться к началу, – сказала я, и произнеся эти слова, я поняла, что это была правда. – Я брошу все и начну сначала, – плакала я, теперь разговаривая только сама с собой. – Но теперь, – произнесла я мягче, не обращаясь ни к кому, кроме моего собственного разбитого сердца. – Я не могу уйти, не так ли? Теперь я должна вернуться. Теперь это все, что у меня осталось.

Пейдж

Вероятность того, что я попаду в тюрьму за компьютерные преступления, была не так мала, как хотелось бы. Существует несколько прецедентов, которые не будут играть в мою пользу в гражданском суде. Тем не менее, у меня были дела поважнее. У моей сестры было большое преимущество передо мной, так что мне пришлось бежать. К счастью, на мне были надеты именно кроссовки для бега.

Город Копперидж состоит из нескольких больших торговых улиц, которые проходят параллельно друг другу, а затем горы поднимаются прямо с окраины лыжной деревни, и в последний раз мою сестру видели идущей в этом направлении. Взбегая на холм, я вспоминала все, что знала о психических заболеваниях. Уровень самоубийств в Колорадо равен примерно четырнадцати случаям на сто тысяч человек среди молодежи в возрасте Джессики. Шесть человек на тысячу пытаются покончить жизнь самоубийством, причем женщины в полтора раза чаще совершают попытки самоубийства, чем мужчины, но более чем на треть реже умирают при этой попытке. О суицидальных мыслях Джессики свидетельствовали только ее предыдущая попытка самоубийства, уход от друзей и семьи, депрессия, тревога, стыд, гнев и, как ни странно, внезапное улучшение настроения на некоторое время.

Хотя, думаю, сегодня я позаботилась об устранении последнего пункта.