Вне зоны доступа

Распространенные способы суицида среди молодых людей включали в себя использование огнестрельного оружия, применение яда и смерть через повешение. В последние годы смертность от потери крови немного снизилась, вероятно, из-за того, что самые популярные сайты с инструкциями о том, как совершить самоубийство, причисляли этот метод к разряду наиболее болезненных. Интересно, что происходит, когда человек пытается вскрыть ранее перерезанные вены, и какой инструмент могла бы найти Джессика, чтобы сделать это? Я удивилась, как я могла вообще упустить ее из виду, хотя бы раз, даже на три минуты.

Пока я бежала и обдумывала образ мыслей Джессики, взвешивала статистику, факторы риска и возможности, мое дыхание становилось все более напряженным. Если отбросить статистику, я очень боялась за нее. Я боялась так сильно, как никогда в жизни. Мне было также страшно, как и в то время, когда я была на месте Джессики, и думала, что одна маленькая неожиданность или разочарование могут заставить меня потерять мой слабый контроль над ситуацией, как тогда, когда однажды, в доме моего дяди через неделю после «несчастного случая», я положила его оружие в сейф, а затем вернулась к нему позже ночью, чтобы проверить, действительно ли он заперт.

Она никак не могла достать оружие на склоне горы, правда? Я удивилась своим мыслям. Не было ли у нее способа повеситься до того, как я доберусь до нее?

Мое дыхание начало меня подводить, а воздух, казалось, стал еще более разреженным. Я глубоко вздохнула, но мое сердце не получило кислорода. Я все еще бежала, но почему-то не задыхалась. Я заставляла себя выдыхать, чтобы вдыхать на отскоке, но было такое ощущение, что воздух вообще не поступает ко мне.

И вот я подбежала к последнему перекрестку перед деревней и попыталась подняться по дороге вдоль горы. Я увидела, как горные байкеры спускались с холма и падали оттуда с ужасающей скоростью. Не было никаких сомнений в том, что без их колодок и шлемов то, что они делали, было бы просто еще одним способом организовать собственную смерть. Могла ли Джессика сделать что-то подобное? Из-за моей лжи и ошибок? Могла ли она броситься со скалы на сиденье велосипеда? Понадобится ли ей вообще велосипед, если она сможет каким-то образом добраться до вершины горы?

Куда, черт возьми, она подевалась?

Но потом я увидела ее. Краем глаза я заметила ее конский хвост, а затем и все остальное. Она стояла примерно в двухстах футах отсюда. Я позвала ее, но в моем голосе было что-то скрипучее, и теперь я поняла, что так долго задерживала дыхание, что не могла говорить. Я так смеялась над Кэррин, которая говорила мне делать глубокие вдохи в каждый сложный момент жизни, но вот я бежала за своей сестрой, которая, возможно, планировала причинить себе вред и находилась в реальной опасности, и по какой-то идиотской причине я сама перестала дышать. За годы, прошедшие после моей собственной попытки самоубийства, я уменьшила громкость стольких чувств, успокоила свой разум от любой потенциально расстраивающей неопределенности, заблокировала возможность причинения боли, отвержения или разбитого сердца, которые когда-либо могли проникнуть в мою жизнь. Но теперь, когда я разбила сердце своей сестры, единственное, что мне могло помочь, – это не слишком сильно переживать и не слишком сильно плакать. А это значит – голодать без кислорода, необходимого каждому человеку для выживания.

Я снова позвала сестру и попыталась опустить диафрагму, попыталась втянуть в легкие хоть какой-то воздух, но, кажется, я не могла вдохнуть, не выдохнув сильнее, быстрее. Джессика замедлилась, но и я тоже. Она стояла в какой-то небольшой очереди, перед ней было, может быть, человека три, они ждали чего-то у небольшого здания. Я не знала, что это было за здание.

Я опустилась на колени. Может быть, если я смогу подышать свежим воздухом… Но сейчас я смогла только упасть. «Падаю», – прошептала мне какая-то часть моего мозга. Падение. В восьми процентах самоубийств, в которых не присутствовало оружие, веревка или таблетки, была потеря крови, и еще кое-что: падение. Мои колени ударились о землю, затем и правое плечо. Фокус моего зрения сузился, так что я потеряла из виду дальние края, а затем все ближе и ближе, и вскоре я смотрела только на одно. На мою сестру. Она была уже первая в очереди. И вот она уже была готова. Она ждала, когда что-то произойдет, оглядываясь назад, как будто ожидая увидеть меня. Видела ли она меня? Пожалуйста, пожалуйста, Джессика, оглянись и посмотри на меня.

Но она ждала не меня. Это было что-то другое. Что-то смертоносное. И когда мой взгляд затуманился, я увидела, как она запрыгнула на качели, и качели поднялись в воздух, а затем она оказалась на подъемнике, поднимаясь высоко в небо, все дальше и дальше вверх и прочь от меня.

Моя последняя мысль перед тем, как все погрузится во тьму, была: Я падаю.

Миа