Внеклассная работа

А племянник-то хорош – не мог поделиться догадкой с родственником, который его кормит, поит и даёт кров над головой! Тогда бы он, Сынь Чи, мог… Да что теперь мечтать попусту? Но и демонстрировать негодование нельзя: а вдруг пострел и вправду сумел угодить могущественному Ляо?

– Молчание – великий друг, который никогда не изменит, – медленно произнёс лавочник. – Ты всё сделал правильно, но осталось ещё одно – промолчать о своём поступке. Ты рассказал мне – это правильно, но постарайся, чтобы никто больше не услышал от тебя об этом ни единого слова. Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков. Мало ли кто узнает об этом ключе и что из этого потом получится! Ступай, трудись усердно, Гунь Вей, и помни – человек, который совершил ошибку и не исправил её, совершил ещё одну ошибку. Так что в другой раз хорошенько подумай, прежде чем что-либо делать, и приди за советом к своему умудрённому годами родственнику. Не забывай: три вещи никогда не возвращаются обратно – время, слово, возможность. Поэтому не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность.

«Восемь! – подумал довольный Гунь Вей, выскакивая из-за конторки. – Ну вот, обошлось без побоев. Интересно, какую дверь всё-таки открывает этот ключ, вокруг которого столько шума? Хотя… как говорил дядюшка: „Благородный муж в душе безмятежен. Низкий человек всегда озабочен“. Так стоит ли нагружать себя лишними заботами?»

Дядя Сынь, как всегда, подобрал высказывания древнего мудреца удивительно к месту. Пусть, решил Гунь Вей, старый зануда избежит низких забот, порождённых излишним знанием, – он, конечно, в курсе истории с ключом, но вот об остальном ему знать незачем. Ведь и русские гостьи не упомянули о странном предмете, который нашёлся в забытой одежде. Чёрная пластина размером с ладонь. С одной стороны матовый металл, украшенный изображением чего-то смутно похожего на надкушенное яблоко, с другой – блестящее непроницаемо-чёрное стекло. Гунь Вей долго вертел непонятную штуковину в руках, и вдруг она негромко пискнула, чёрное стекло засветилась.

Яркий прямоугольник немедленно покрылся крошечными значками, не похожими на иероглифы.

Испуганный Гунь Вей хотел было выбросить подозрительную находку, но передумал и спрятал за пазуху, старательно завернув в плотную тряпицу. Уважаемому господину Ляо это, несомненно, будет интересно, подумал он и не ошибся. Если бы скаредный Тао знал, сколько старик заплатил за непонятный предмет, он, наверное, повесился бы от зависти! Это вам не какой-то бронзовый ключ, пусть тяжёлый и очень красивый. Это настоящая тайна, и, как всякие тайны, она дорого стоит!

Остаётся ещё одно дело: есть человек, которому любопытно знать обо всём, что связано с дядюшкой Ляо. И это значит, что до вечера Гунь Вей заработает ещё горсть медяков. Уважаемый Сынь Чи, может, и прав насчёт «великого друга молчания», но горсть монет в кармане порой ценнее любой дружбы. Так что конфуцианская мудрость и здесь оказалась кстати – не стоит упускать возможностей. Тем более тех, что сулят такие выгоды…

– Так мы ничего и не добились, – закончила рассказ Светлана. – Как и думали.

– Да, вздохнула Галка. – Когда фельдфебель прикрикнул на владельца лавки и пригрозил кулачищем, – а он у него здоровенный, с дыню! – тот засуетился и пригнал пяток китайчат. Что тут началось! Вопят, кланяются, за руки хватают, один в слёзы ударился!

– А я стою и чувствую, что сейчас тоже разревусь, – подхватила Светлана. – Просто так, от растерянности. Сёмка в госпитале, Георгий Петрович вообще неизвестно где, может убит, – а эти галдят по-своему, я только и могу разобрать: «русики, русики, нету, нету…»

– В общем, нашли мы того, что нас подвозил. И Сёмкина куртка нашлась. Но китайцы уверяют, что ключа в её карманах не было. Фельдфебель пригрозил оттащить лавочника в полицию, но это ведь не взаправду – поди докажи, что это они припрятали ключ!

– Может, и стоило бы… – задумчиво произнёс Анатолий Александрович. – Одно дело – в лавке с ними спорить, там они на своей территории. А вот в участке с ними церемониться не станут – враз заговорят, как миленькие, если зубов лишиться не захотят.

– Как тебе не стыдно, папа! – возмутилась Галина. – Не ты ли твердил, что стыдно, когда наши власти обижают местных жителей?

– Ну так я о тех, кого обижают напрасно, – рассудительно заметил штабс-капитан Топольский. – А этот пройдоха лавочник очень даже виноват. Если верить вашим словам, конечно.

– Ну… мы думаем, что он знает, где ключ. Но, может, племянники говорят правду и он действительно выпал из кармана по дороге? Мостовые в Артуре тряские…