Внеплановая беременность

— Думаю о работе.

— Намечается командировка?

— Пока нет, но у меня есть предложение занять должность в офисе.

— Но ты этого не хочешь.

— Почему ты так думаешь? — поворачиваю голову в сторону Ани, она кротко улыбается, теребит замок куртки снизу.

— Мне кажется, что если бы ты хотел работать в офисе, это случилось бы давно, а не сейчас. Ты переживаешь за Пашу?

— Я переживаю за тебя. Ты молодая, беременная, а тут я еще со своими проблемами и большим ребенком. Мне кажется, что зря тебя втянул в это дело.

— Уже поздно об этом думать, — поднимает руку, крутит обручальное кольцо. — Я твоя жена. Не переживай, Никита, все будет хорошо. Мне самой немного страшно, но я верю, что подружусь с Пашей, найду с ним контакт. Что касается работы, тут тоже не надо ничего менять ради нас. В офисе тебе будет некомфортно.

— Когда ты родишь малыша, забот будет больше. Я не всегда смогу быть рядом из-за командировок. Это была одна из причин, почему мой первый брак потерпел крушение.

— Возможно, твоя бывшая жена не была в хороших отношениях с твоей мамой, — ее улыбка, ее игривый тон заставляет меня тихо рассмеяться, не сдерживать улыбку в ответ. — Я планирую пользоваться ее помощью. Она уже сейчас говорит, что будет активно меня поддерживать.

— Если мама что-то решила для себя, от нее потом не отвяжешься.

— Она чудесная. Я не перестаю благодарить Бога за нашу с ней встречу. Если бы не Полина Сергеевна, я, наверное, сделала аборт, — тихо заканчивает предложение, отвернувшись лицом к окну. Шестым чувством понимаю, что она плачет, хоть и не издает ни звука, не трясется в безмолвном плаче. Как ее утешить? Были бы с ней в отношениях, остановил машину, обнял и поцеловал, а так…

— Не думай об этом. Сейчас у тебя есть я, — Аня довольно резко оборачивается. Нос красный, глаза на мокром месте. — Я хочу быть тебе другом, — дружелюбно улыбаюсь. Надеюсь, что не выдам себя с потрохами. Другом я хочу быть совсем немного.

— Другом? — облегчение в глазах царапает меня, заставляет обуздать непристойные мыслишки. Они постоянно крутятся в голове, подстрекая к действиям, когда окажемся в квартире.

— Мы должны с тобой подружиться для совместной жизни под одной крышей, — вытирает ладонями лицо, неуверенно улыбается мне. Даже такая: немного растрепанная, немного заплаканная, — она прекрасна.

Мы приезжаем к дому, в молчании поднимаемся в квартиру. Аня снимает с себя куртку вешает рядом с моим пальто, аккуратно ставит свою обувь рядом с моими ботинками. Я не оглядываюсь назад, несу ее сумку в спальню. Щелкаю выключателем, комната освещается приглушенным светом настенных бра. Взгляд натыкается на кровать. Меня прошибает током от мысли: мы будем спать вдвоем. Не сейчас, конечно, сейчас я могу лечь в комнате Паши или в гостиной на диване. Вообще. Рано или поздно мы окажемся под одним одеялом. Становится очень жарко и душно. Ставлю сумку Ани возле шкафа, ослабляю узел галстука. Стянув его через голову, снимаю пиджак. За спиной ни звука. Оборачиваюсь.

Она смотрит на меня в упор. Полумрак не позволяет рассмотреть выражение глаз, лица, но вот чувствовать… Ее страх ощутим. Я чувствую его кожей, чувствую его в воздухе. Он как живой человек встает между нами.

— Не бойся, — аккуратно вешаю пиджак на напольную вешалку, расстегиваю манжеты. — Я не собираюсь тебя принуждать, пользоваться законным правом мужа. Не для этого женился. Только ты должна понимать, что спать мы будем в одной кровати. Сегодня я переночую на диване, завтра вернусь в эту спальню и лягу рядом. Постарайся довериться и верить мне, Аня. Хорошо?

— Хорошо. Прости, — обнимает себя руками, опускает голову. Какое-то время стоим друг напротив друга, не двигаемся. Мы обязательно привыкнем к изменениям в нашей жизни. Другого выхода нет. Я отворачиваюсь, открываю дверку, достаю футболку и домашние штаны.

— Никита, — она меня окликает почти в дверях. — Не могли бы помочь расстегнуть мне платье сзади. Молния на спине, — от волнения Аня вновь переходит на «вы». Кивают, кладу одежду на комод, подхожу к девушке. Она поворачивается ко мне спиной. Интересно, мать специально купила такое платье? Или оно просто слишком красивое и хорошее?

Берусь за хвостик замка, медленно тяну вниз. Перед глазами появляется линия позвоночника. Рука дергается. Аня напрягается, я тоже застываю, как преступник пойманный на месте преступления. Борюсь с соблазном прикоснуться к ней, пересчитать позвонки. Нельзя этого делать. Руки держать при себе. Все держать при себе. Даже мысли держать при себе. Сейчас по полной программе осознаю, на какую пытку себя обрек.

— С прической тоже помочь? — голос совсем севший, а сердце замедляется в ритме, мощным толчком выталкивает кровь.

— Если вам не сложно… — ее голос тоже почему-то сипит, кожа покрывается мурашками, как только касаюсь пальцами ее затылка. Сколько там шпилек и невидимок в волосах? Двадцать? Или сто? Я смогу это испытание пройти достойно, выйду из комнаты, а там катись все к черту.