Внеплановая беременность

Я вскидываю на него глаза. Сердце щемит от боли. Как я могла так вновь ошибиться? Ведь знала, что он неровно дышит к бывшей. Знала, что были сложности у него с налаживанием контакта для общения с сыном. Полина Сергеевна радостно щебетала, что так рада его женитьбе, что перестал, как завороженный, тянуться к Марине. И все равно больно. Сколько себя не убеждай не реагировать, а невозможно остаться равнодушной. Я ведь люблю его. Люблю этот строгий взгляд карих глаз, морщинки в уголках. Люблю эти упрямые губы, ласково целующие мои губы. Люблю его нежность, которая течет у меня по венам, проникает через его прикосновения. Можно без конца называть «почему» люблю, суть от этого не поменяется.

— Она ушла?

— Конечно.

— Ты сегодня прилетел?

— Да. Хотел привести себя в порядок, — криво улыбается, проводит ладонью по гладким щекам. — Я ее не приглашал.

— Это неважно, — пожимаю плечами, смотрю на голые ветки деревьев. Снега нет. Зима какая-та бесснежная, как в краснодарском крае. Даже не думала, что в столице может быть так тепло.

— Ань…

— Это, правда, Никит, неважно. Она всегда будет присутствовать в твоей жизни, потому что она мама твоего сына. Этого нельзя изменить. Если ты хочешь к ней вернуться, я не буду этому препятствовать, — не знаю, откуда во мне взялась способность говорить ровным голосом. Никита еще сильнее хмурится. Не сдерживаюсь, поднимаю руку и разглаживаю линии на переносице.

— Ты не так все поняла.

— Я помню, как ты к ней относился. Что поделать, настоящая любовь бывает раз в жизни, не всегда она заканчивается счастливым браком…

— Не люблю ее, — сердито перебивает меня Никита. — Не люблю. И не любил. Зависим был, где-то одержим, но не любил. Я думал, что любил, но сейчас понимаю, что это была не любовь.

— Никита, не надо меня убеждать в обратном. Ты ведь сам как-то мне сказал, что скучаешь по ней.

— Не помню, а если и говорил, то явно не в том контексте, в котором ты подумала. Я так понимаю, тебя не переубедить? — злится, в глазах полыхает зарево гнева. Я смотрю ему в глаза и вижу то, что было в квартире: Марина прижимается к Никите, целуются.

— Хорошо. Я не буду тебя переубеждать, думай все, что хочешь. И на развод не рассчитывай. Пойдем, нечего сидеть на улице и мерзнуть, — встает, подает мне руку. Я сижу, не двигаюсь.

— Ты противоречишь себе.

— Не противоречу. Потому что знаю, что испытываю к бывшей к жене, а что к тебе. И поверь, чувства абсолютно разные. И знаешь, с кем я хочу проводить все свое время, воспитывать детей, состариться? — сжимает кулак, тяжело смотрит на меня. Теперь приходит моя пора хмурится и задумчиво рассматривать взволнованного Никиту.

— У нас с тобой необычная история получилось, брак заключен не по пылкой любви, о которой мечтают такие молодые девушки, как ты. Но все же чувства есть. Да, я немного скуп на эмоции, постоянно в разъездах, меня не бывает дома, но твое имя первое, что приходит на ум, когда я просыпаюсь и засыпаю. Даже, когда ты рядом. Знаешь почему? — опускается передо мной на колени, берет мои руки, согревает в своих ладонях. Молчит довольно долго, я начинаю беспокоиться о том, чтобы не простыл, стоя на холодной земле.

— Я знаю, ты меня не любишь, — рассматривает мои ладони, периодически то открывает их, то закрывает. Я порываюсь выпалить то, что он ошибается. Не успеваю, потому что Никита прижимается лицом к моим раскрытым ладоням. Его горячее дыхание согревает холодную кожу.

— Марина для меня ничего не значит. Для меня ты — все, — целует, я начинаю дрожать. В его голосе слышу нотки грусти. — Я очень боюсь, что однажды уйдешь. Уйдешь к тому, кто тебя бросил с ребенком. Ты имеешь слишком доброе сердце, готовое простить даже таких кретинов, как бывшего.

— Никита… — шмыгаю носом, осторожно освобождаю ладони и обхватываю его щеки, заставляя посмотреть мне в глаза. — Ты такой смешной, — тихо смеюсь, стираю одной рукой слезы со своих щек.

— Смешной? Я тут пытаюсь ей в любви признаться, а она называет меня смешным. Ты серьезно, Аня? — прикрываю на секунду глаза. Не уверена, что услышала правильно его слова.

— Аня, тебе плохо? — беспокойный голос Никиты заставляет взглянуть на него. — Почему ты плачешь? Что-то с ребенком? Почему ты молчишь? Нервируй меня, девочка!

— Повтори еще раз, что ты сказал, — Никита задумывается, прикусываю губу. Неужели ошиблась в предположениях? Возможно, я так хочу услышать слова любви от него, что готова додумать того, чего нет.

— Я люблю тебя, — смотрим друг другу в глаза, а я все еще сомневаюсь.

— Правда?

— Правда. Люблю.

— Я тоже тебя очень люблю, Никита, — тихо признаюсь, осторожно приближаю свое лицо к нему. Он нежно прижимается губами к моим губам, ласково целует.

Все, что я успела себе надумать, придумать разлетается на мелкие осколки и ветром все разлетается по сторонам. Я верю словам Никиты. В них невозможно не поверить, эта правда в каждом жесте, в каждом вздохе, в каждом взгляде. Наша любовь не шипучее шампанское, а выстоянное временем вино. Уверена, что с каждым годом любовь будет все больше и больше настаиваться, приобретая неповторимый вкус.