Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1

Он был одним из виднейших государственных деятелей неспокойного XVII века. Незаурядный дипломат, специалист по военному делу, энергичный администратор, организатор почты, экономист - таким вошел в историю России Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Далеко не случайно англичанин Коллинс, врач царя Алексея, называл Нащокина великим политиком, который не уступит ни одному из европейских министров. Сам же Афанасий Лаврентьевич любил говаривать: "Какое нам дело до иноземных обычаев, их платье не по нас, а наше не по них".

Родился он приблизительно в 1605 году в Пскове в семье небогатого помещика. Детство прошло в Опочке. Юноша получил хорошее по тем временам образование, знал математику, изучил немецкий и латинский языки. С 1622 года нес военную службу на псковской земле. В середине 1630-х годов обосновался в Пскове, завел дом, женился на дочери псковского дворянина Василия Колобова. Участвовал в городской жизни, стал доверенным лицом местных воевод, сумел установить контакты с представителями царского двора.

На энергичного человека обратили внимание и с начала 1640-х годов стали привлекать к дипломатической деятельности. В 1642 году Ордин-Нащокин ездил на шведскую границу для осмотра и исправления ее, а также для принятия, на основании Столбовского договора, пограничных земель, вероломно захваченных шведами. Уже в ту пору об Ордине-Нащокине говорили, что он "знает немецкое дело и немецкие нравы".

Внимательное наблюдение за иноземными порядками и привычка сравнивать их с отечественными сделали его ревностным поклонником Западной Европы и жестоким критиком отечественного быта. Он первый провозгласил, что "доброму не стыдно навыкать и со стороны, у чужих, даже у своих врагов". После него остался ряд бумаг, служебных донесений, записок или докладов царю по разным политическим вопросам. Это очень любопытные документы для характеристики как самого Ордина-Нащокина, так и преобразовательного движения его времени. Недаром даже враги признавали, что Афанасий умел "слагательно" писать. У него было и другое, еще более редкое, качество – тонкий, цепкий и ёмкий ум, умевший быстро схватывать данное положение и комбинировать по-своему условия минуты. Нащокин был одним из редких дипломатов, обладающих дипломатической совестливостью - качеством, с которым и тогда неохотно мирилась дипломатия. Он ничего не хотел делать без правды: "Лучше воистину принять злому животу моему конец и вовеки свободну быть, нежели противно правды делати".

Современники отмечали: "Это был смелый, самоуверенный человек, знавший себе цену, но при этом заботливый и доброжелательный к управляемым, с деятельным и деловым умом; во всем и прежде всего он имел в виду государственный интерес, общее благо. Он не успокаивался на рутине, всюду зорко подмечал недостатки существующего порядка, верно соображал средства для их устранения, чутко угадывал задачи, стоявшие на очереди. Обладая сильным практическим смыслом, он не ставил далеких целей, слишком широких задач. Умея найтись в разнообразных сферах деятельности, он старается устроить всякое дело, пользуясь наличными средствами".

Во время русско-шведской войны 1656-1658 годов он был друйским воеводой, показал себя талантливым полководцем и дипломатом. Участвовал в походе на Динабург, в штурме Витебска, самолично руководил штурмом Дриссы. Одновременно заключил договор с курляндским герцогом Иаковом, признавшим покровительство России. В 1658 году пожалован в думные дворяне и назначен шацким наместником. Царь хвалит его за то, что "он алчных кормит, жаждущих поит, нагих одевает, до ратных людей ласков, а ворам не спускает".