Внеучебная Практика

…Агентство занимало часть старинного особняка, разделенного на три домовладения, словно буханка хлеба – поперек, неровными кусками. Оказывается, был и третий этаж, с кладовкой и бельевой. И маленьким балконом, что выходил на Коронационную. Я представила себе, как жили тут люди раньше. Спускались к завтраку по неширокой, но изящной лестнице, сидели на обтянутой дорогой тканью софе в гостиной, зажигали камины во всех комнатах, курили в кабинете – запах табака пропитал обивку и шторы, заводили часы в прихожей. Слуги ютились под крышей, чистили камины (в старину живой огонь в доме не без оснований считался лучшей защитой), блюдечки с солью по углам расставляли и кормили непременную черную кошку, ходячий биоиндикатор нечисти. Или кота.

Я с любопытством выглянула наружу через стеклянную часть входных дверей. Странно так. В метре от меня шумит оживленная Победоносная, центр Новой Арконы, улица фешенебельных особняков и дорогих магазинов, а внутри дома – тишина, слышно, как отбивают вторую половину дня напольные часы.

— Лу, — позвал меня Ленни из гостиной. — Колба с тобой? У нас есть время до прихода господ…

— … Обаяшки и Зануды, — машинально брякнула я. — Ой.

— Как-как? — Вележ поднял брови, подумал и рассмеялся. Посерьезнел, но продолжал улыбаться глазами: — Обаяшка. Зануда. Антон – Зануда, надо полагать. Надо же. Тыковка, ты поаккуратнее с прозвищами, дорогуша: что Обаяшка, что Зануда, последний особенно, не так милы и человечны, какими кажутся. Сожрут и не подавятся.

— И Богдан Денисович? — вытаращилась я.

— Богдан Денисович в первую очередь. У таких, как он, обаяние, притягательность и способность расслабить человека – опасные качества. Как у тебя с коловратом?

Я прислушалась к своим ощущениям:

— Много. Почти полная фаза.

— Это хорошо. Стань вот сюда, очерти пространство вектором. Фикус куда захватила? Неуч! Никогда не подпускай призраков нижних строк к живому. Фикусы очищают пространство. Значит что? Правильно: запасают коловрат, и живой и мертвый. Сама предлагаешь умертвию несанкционированно подпитаться? Так оно с радостью! Сужай круг, исключи фикус! Не жалей энергию. Лучше сейчас потратиться, чем потом у себя недосчитаться. Оценила каламбур? Вот так. Теперь… выпускай.

Я оставила колбу внутри круга с открытой крышкой и боязливо отошла. Нам пришлось подождать. Призрак манифестировал осторожно, постепенно являя нам на редкость хорошо сохранившиеся человеческие черты. Это был молодой человек с темными волосами и невзрачным лицом, сутуловатый, но не субтильный. Он был одет в простую клетчатую рубашку, брюки из практичной ткани и матерчатые туфли. Я еще раз подивилась тому, как четко он выглядит. Словно старое бумажное фото с изображением восьмилетней давности соскоблили с изнанки, оставив лишь верхний полупрозрачный слой.

Призрак смотрел на нас, шевеля губами.

— Сейчас день. Он слишком слаб, чтобы сообщить что-то существенное, — пробормотал Вележ. — Но ночью он станет слишком силен. Если этот тип восемь лет сидел в медальоне и не забыл себя, он может выпить нас, будто паук – двух жирных мух.

Я втянула голову в плечи. Главный мой довод, «Ждан добрый, потому что до сих пор меня не убил», казался весьма неубедительным на фоне того, с какой опаской смотрел на призрака опытный медиум и форензик Ленни Вележ.

— Нет, — выдохнул Ленни. Глаза его покраснели, в одном был четко виден лопнувший сосуд. — Мадлена его не помнит. Она слишком слаба, чтобы помнить лица. Она уходит… Что ж. Приготовься. Я загоню его внутрь колбы, а ты закрой крышку.

Вележ вынул из петли на поясе свою короткую золотую палочку и подошел к краю «кокона». Призрак сделал зеркальное движение – быстрым маневром приблизил к краю барьера лицо. Их разделяла лишь тонкая пленка уплотненного коловрата. Ленни застыл. Они смотрели друг другу в глаза: мертвый и живой. В лице посмертия не было агрессии – но внимательный взгляд заставил меня поежиться. Вележ очнулся и взмахнул палочкой. Оранжевое поле накрыло призрака и заставило его ввинтиться в колбу. Я закрыла серебряную крышку, плотно пригнав пробку.

Вскоре явились Олевский и Райяр.

— Поедем на двух машинах, — сообщил Антон Макарович. — Ленни, возьмете Черри.

— Почему бы всем нам не поехать с вами? — удивился Вележ. — И девочке.

— Во-первых, она не девочка, а нежить, во-вторых, нам может понадобиться одно посадочное место на случай, если этого Куликова придется везти в Управление на официальное дознание, — несколько раздраженно отозвался Олевский.

— Ты чем-то разозлила Зануду? — шепнул мне Вележ в прихожей.

— Нет, — недоуменно отозвалась я. — Наверное, он устал. Его опять девчонки сегодня достали. Я все видела.

Особенно постаралась Джилина. Строила ему глазки… просто возмутительно откровенно! Мне бы было стыдно так томно пялиться на преподавателя.