Внезапно

– Подними автомат, капитан! И послушай меня внимательно! Здесь не институт благородных девиц и не детский сад для немощных сопляков, соизволивших сделать государству одолжение и не откосить от срочной службы длиною аж в целый год! Тут недоносков и маменькиных сынков нет! Это Особый отряд спецназ, военная элита на деле, а не на словах! Когда-то раньше тут стоял разведбат, входивший в состав одной из бригад специального назначения. Считалось, что это одно из лучших подразделений в стране, но это чушь! Подразделение спецназ не может быть лучшим, если в нём служат срочники. Никакое подразделение не может быть лучшим, если основной его состав – это недосолдаты, служащие всего год! За такой срок невозможно стать даже просто солдатом, не говоря уже о хорошем солдате! Надеюсь, тебе объяснять элементарные вещи не нужно, ты военврач, вот и представь, что тебя готовили ровно год вместо восьми!

Эверест сделал паузу, буравя его пронзительным взглядом, и указал рукой на базу:

– Поэтому в один прекрасный момент здесь был создан Особый отряд спецназ. Никаких срочников, минимум контрактников, большинство должностей – офицерские. Не знаю, насколько тяжело правительству далось это решение и почему не было возможности принять такое раньше, но оно оказалось единственно верным, и за последующие десятилетия Отряд доказал это сотни раз в десятках военных конфликтов по всему миру. Сейчас это основная боевая единица Сил Специальных Операций на деле, а не на словах! И я обязан её сохранить!

Полковник вновь сделал паузу, чтобы до Игоря дошёл смысл сказанного.

– Но боевая единица состоит из людей, капитан! Из профессионалов высокого уровня, чьё братство скреплено кровью! И профессионалы эти – живые люди со всеми свойственными живым людям нуждами и проблемами: семья, дети, старые раны, которые болят на погоду, желание жить как нормальный человек, раз уж повезло выжить в бесчисленных мясорубках, и так далее! У живых людей есть потребности, и от этого никуда не деться! Потребности людей военных обеспечивает государство. Но в сложившейся обстановке государство оказалось бессильно. И бесполезно.

Он криво усмехнулся:

– Блэкаут продолжается пятые сутки. Есть мнение, что это надолго. Не исключено, что на годы, если вообще не навсегда. Но пока прошло пять дней. Всего лишь пять! И что я вижу? Государство фактически рухнуло! Без связи и возможности доказать принадлежность к власти чиновники бессильны. За эти пять дней ко мне десяток раз приходили разные странные личности, как в погонах, так и в дорогих костюмах, и все сыпали приказами. Не только устными, но и письменными: тыкали мне в нос бумажкой с печатными каракулями, подписанными какой-то закорючкой, мол, вот это подпись президента, вот это – начальника гарнизона, а вот это – министра обороны! Но без интернета проверить подлинность этих каракулей я не могу, ибо по закону подписи всех должностных лиц должны приниматься в электронном виде, и их уникальность подтверждена соответствующими кодами, шифрами и криптообразцами в облаке! Как выглядят их подписи на бумаге, никто понятия не имеет, потому что без электронного подтверждения они ничего не значат – да мало ли какой художник подмахнул эти каракули?!

По лицу Эвереста скользнула гримаса ненависти:

– Каждый из них требовал от меня то оружия, то бойцов, которые должны были захватить для него не то магазин, не то продуктовую базу, которую охраняет – внезапно! – штатная служба безопасности, ЧОП или даже местная полиция! И каждому из них требовалась вооружённая охрана для себя любимого, чтобы она силой заставляла подчиняться ему тех, кто не поверил в ничем не подтверждённые каракули. То есть таких, как я! И никто из них не поинтересовался, а чем питаются мои бойцы в условиях опустевшего продовольственного склада базы? Где они берут питьевую воду? Как обогреваются их семьи, и где они, их семьи, вообще?! Все стремились вернуть себе власть руками моих бойцов, но на самих бойцов им было наплевать!

Лицо полковника приняло невозмутимое выражение: