Внеземной. В поисках инопланетного разума

Позволю себе проиллюстрировать необходимость обновления мировоззрения одной историей из моей жизни. Я шесть раз бывал с визитами в одном университетском городке в Европе, и принимающая сторона всегда селила меня в маленький гостиничный номер, где я бился в душе головой о скошенный потолок, а кровать была такая короткая, что я не мог вытянуть ноги. И вот в конце концов я решил, что с меня хватит. «В следующий раз, – твердо пообещал я себе, – я забронирую двухместный номер». И так я и сделал.

Но когда я снова приехал в отель, администратор встретил меня словами: «Я вижу, что ваша жена не приехала… Что же, я могу поменять ваш номер на одноместный». «Ни в коем случае, я хочу тот двухместный номер, который я забронировал!» – таков был мой ответ. Я рассказал об этой истории принимавшим меня коллегам и спросил, почему в их городе такие маленькие здания и комнаты. Они ответили: «Потому что, согласно местным правилам, ни одно здание не может быть выше церкви». Я не мог не задать еще один вопрос: «А почему нельзя поднять церковь повыше?» На что они развели руками: «Потому что мы не можем нарушать наши многовековые традиции».

Инерция – очень мощная вещь. Молодые часто представляют себе, какими могли бы быть иные миры, в буквальном и в переносном смысле, но их революционные идеи обычно встречают скептицизм и отторжение у «взрослых в доме», которые, сами давно обломав крылья в ожесточенных боях, утратили желание бороться с реальностью. «Взрослые» смирились с положением дел, решив принять известное и игнорировать неизвестное.

Молодость – вопрос не биологического возраста, а ощущений. Это она заставляет одних желать расширять горизонты научных открытий, пока другие предпочитают оставаться в рамках установленных границ. Быть ученым – великая возможность и привилегия сохранять детскую любознательность и подвергать сомнению не основанные на фактах гипотезы. Но сама возможность ничего не даст, если не будет тех, кто сможет ею воспользоваться.

В консервативных научных кругах бытует мнение, что разумная жизнь на Земле – явление, скорее всего, уникальное, и потому поиск искусственных сигналов или останков исчезнувших цивилизаций в космосе – пустая трата времени и денег. Но эти представления устарели. Новое поколение исследователей сегодня имеет доступ к таким телескопам, которые могут перевернуть эти концепции с ног на голову. Подобно тому, как Коперник сверг с престола господствовавшую до него догму о центральном месте Земли во Вселенной, наше поколение может начать новую революцию – под флагом «Поднимем церковь повыше».

11. Ставка на Оумуамуа

Представьте себе утро первого дня на Земле, наступившее на следующий день после получения окончательных и неопровержимых доказательств существования инопланетной жизни где-то в дальнем уголке Вселенной. Допустим (рассмотрим коротко такую гипотетическую возможность), Оумуамуа был обнаружен задолго до октября 2017 года, и мы успели запустить космический аппарат с камерой, сделавшей качественные фотографии Оумуамуа крупным планом и в детальном приближении, которые стали очевидным и несомненным доказательством того факта, что этот объект был фрагментом технологического мусора внеземной цивилизации.

Теперь спросите себя: что произойдет дальше?

Как я предполагаю, получение свидетельств существования инопланетной жизни оказало бы глубокое влияние не только на астрономию, но и на человеческую психологию, философию, религию, даже на школьное образование. Если сейчас лишь горстка ученых серьезно исследует вероятность существования и возможности для поисков внеземной жизни, то при таком раскладе эти предметы войдут в состав школьной программы – ровно в тот момент, когда мы убедимся, что не одиноки во Вселенной. Можно прогнозировать, что такое открытие также повлияет на образ нашего поведения и взаимодействия друг с другом, потому что мы сможем ощутить себя частью одной объединенной команды – человечества – и перестать сходить с ума и воевать из-за локальных проблем, вроде географических границ и экономических барьеров.

Такое открытие изменило бы нас, как на фундаментальном, так и на тонком уровне, – и мне представляется, что большинство из этих изменений были бы к лучшему.

Учитывая столь широкую распространенность потенциально обитаемых планет, будет верхом высокомерия держаться догмы о нашей уникальности. Я считаю, что это не более чем самонадеянность юности. Когда мои дочери были маленькими, они думали, что не похожи на других. Но, познакомившись с другими детьми, девочки стали по-другому видеть реальность, они повзрослели.