Внимание: неверный муж!

– Нет. – Ася отступила к стене и с неудовольствием поняла, что от Сони не укрылся беспорядок в их прихожей. Сочтет еще, что они подрались, и начнет судачить по этому поводу с соседками, не пройти мимо будет. – Нет, Леонид отсутствует.

– Ага, теперь понятно. Тогда я пошла. – Соня развернулась крутым боком и, протиснувшись в дверь, выбралась на площадку. – До свидания, значит.

– Соня, постойте! – переполошилась Ася, поняв, что дворничиха уйдет сейчас без всяких объяснений, а они должны были быть, раз она заявилась поутру и спросила про ее Леньку, которого, по личным Асиным подозрениям, похитили. – Постойте! Вы чего приходили-то? И Леня вам зачем?

– Мне-то?.. – Соня снова развернулась к ней лицом, сунула руки под свой форменный фартук и, скептически оглядев Асю всю от кромки пижамных штанов до всклокоченного вихра на макушке, объяснила: – Мне-то он сто лет не нужен, Ленька твой. Только я не позволю по утрам во дворе такую безобразию устраивать. Сначала думала, что ошиблась. Издалека не особо разглядишь. А теперь-то уж точно понятно… Иду участковому жалобу писать. Так-то вот…

И Соня снова повернулась к Асе широченной спиной в яркой оранжевой жилетке, и снова без лишних слов пошла от двери к ступенькам.

– Да что же это такое! – воскликнула Ася с отчаянием и снова окликнула дворничиху: – Соня, да постойте же! Что стряслось, вы можете объяснить? Какую жалобу, какому участковому, при чем тут Ленька?!

Ленька точно был при чем, она это понимала особенно остро. И тот озноб, который начал сотрясать ее от пяток до макушки, тому был свидетельством. И Сонин неожиданный визит, и то, что Асю разбудил отчаянный визг чьих-то тормозов, во всем этом существовала какая-то связь, а связующим звеном, очевидно, являлся ее супруг.

– Соня! – громко крикнула Ася, в отчаянии топнув босой ногой, и потребовала: – Говорите немедленно, или я сама напишу жалобу! Сообщу, что вы нарушали мой покой!

Соню проняло. Она остановилась. Несколько мучительно долгих мгновений размышляла, теребя толстыми пальцами густой пушок над верхней губой. Потом снова повернулась к Асе всем телом и, разведя руками, пробубнила:

– А я-то что? Мне-то что? Это все мужик твой вытворяет! Машина подъехала. Оттуда вышли двое. Я им кричу: машину не так поставили. Они на меня даже не глянули. А я мету, между прочим. И мне за это деньги платят, чтобы я мела, значит… Потом в подъезде шум. Я сунулась было туда, а они дерутся с Ленькой твоим. Ящик нижний почтовый своротили. Дверь опять же подъездную с петли сорвали.

При последнем заявлении дворничихи Ася усмехнулась: дверь-то, допустим, с петли сорвали еще в прошлом году. И стояла она с тех пор прислоненная к стенке, чудом удерживаясь на одной. Никто ее и никогда не трогал, во избежание риска быть ею же и прихлопнутым. Так что хотя бы в этом криминала никакого нет, это Соня зря наговоривает. Но напоминать дворничихе про данное обстоятельство Ася не стала. Пусть та выговорится.

– Во дворе опять подрались. Эти двое еле с ним справились, когда в машину-то впихивали. А Ленька твой опять же скамеечку у подъезда едва не своротил. Все ногами в нее упирался. Хулиган!

– А что потом? – хрипло выдавила из себя Ася.

– А потом они развернулись так, что визг от тормозов на всю округу был, и умчались. А там, между прочим, детишки гуляют с мамашами. Воскресенье, на улице благодать, самое время для прогулки. А он такие кордебалеты устраивает посеред двора. – Соня неодобрительно покосилась в ее сторону. – Как только ты с таким драчуном живешь. Вон и дома набедокурил.

– Что за машина? – пробормотала Ася, слабея с каждой минутой. Еще, наверное, минута, и она точно осядет на пол. Прямо под осуждающим взором дворничихи и осядет. – Может быть, вы запомнили номера или что-то еще?!

– Номера! – Соня догадливо хмыкнула. – Уж запомнила бы, коли они грязью не были замазаны. Будто нарочно замазали, представляешь, Ася! А машину запомнила. – Дворничиха горделиво подбоченилась. – «ВАЗ» двадцать один ноль восемь, цвет «баклажан», во! Небось думаешь, чего-нибудь путаю? Ты не думай, Ася, я в этом деле шарю будь здоров. И мужиков бы запомнила, кабы не стекла тонированные да поближе бы я к ним стояла. Мне пришлось отойти подальше, когда они дрались-то. Но что машина «восьмерка» цвета «баклажан», будь уверена. А что хоть за машина-то? Ты в курсе или как? Ай долгов муженек наделал? Или влетел еще куда-нибудь? Может, это ФСБ пожаловала?

– Почему ФСБ? – Осесть на пол Ася не осела, но в дверь вцепилась мертво, ноги определенно отказывались ее держать. – Почему обязательно ФСБ?

– А кто еще, по-твоему, будет безнаказанно по городу раскатывать с залепленными номерами? Наивная ты, как я погляжу. Только у них вся и власть, девка! Я же не вчера родилась. Слушай! А он где работает, муж-то твой? Может, он какую государственную тайну продал за границу?

– Соня! Я вас умоляю! – со стоном возопила Ася и покачала головой. – Я еще и сама не разобралась. Дайте мне время, хорошо? И это… с жалобой-то уж повремените. Ладно?