Вниз головой

— При условии выполнения одной и той же работы, какой оклад вы бы предпочли: сто или сто десять рублей?

— Сто десять, — не задумываясь, ответил пациент.

— Прекрасно. Прекрасно! — удовлетворенно кивнул головой доктор и стал выписывать рецепт.

— Эти таблетки пейте три раза в день после еды.

После ухода Остроумова, он сказал коллеге:

— Вы обратили внимание на склонность больного к фантазии, когда он говорил о квартире? Типичный случай открытой мною болезни информиус лгиенсис. Симптомы: человек испытывает удовольствие, когда лжет, хотя внешне кажется расстроенным. Тема моей диссертации.

Коля добросовестно выпил таблетки, но жилплощади так и не прибавилось.

Жалким и потерянным, утратившим симметрию лица от горечи таблеток, увидел его однажды на лестничной площадке Витька Сысоев.

— Что с тобой, Коля? — участливо спросил слесарь.

— Да вот история — живу в полуторке, а плачу за две комнаты.

Аспирант, путаясь в словах и поминутно вздыхая, рассказал о загадочном происшествии.

— И никто не может объяснить это явление, — закончил он с лихорадочным блеском в глазах.

— Очень просто, — сказал слесарь, гордившийся тем, что читает техническую литературу. — При усадке дома получился перекос стен, которые в твоей квартире сошлись. Произошла, так сказать, утруска, усушка дома, непредусмотренная существующими нормами. Сырой материал.

— В общем-то дело поправимое, — успокоил он Колю, — могу между прочим помочь. Найду твою комнату, а если хочешь даже две! Но при одном условии: пригласи на новоселье!

Коля с радостью согласился.

Умелец Денис Пивоваров укатил тем временем в далекий город повидать любимого брата. В пути отправил в деревню племяннику телеграмму с просьбой приехать и присмотреть за квартирой. Вскоре от племянника пришло письмо такого содержания:

«Дорогой дядя, устроился я неплохо, только странные у вас в городе квартиры: коридор, кухня, а комнаты нет. Сплю в ванной».

— Передвинул! — в отчаянии закричал Денис.

— Кто передвинул, что передвинул? — испуганно спросил любимый брат.

— Аспирант! Стену передвинул! Беззаконие!

В панике умелец уехал домой. Через неделю аспирант комнату вернул. Теперь Денис увлекся проблемой засолки огурцов без рассола.

ЛЕТАРГИЧЕСКИЙ СОН

Что ни говорите, а самый тяжелый труд — это безделье. Мучаются люди. Вот таким мучеником был Митя Агапкин. Он слонялся по учреждению, как тень, приглашая сыграть с ним в бильярд. Иногда просил у сотрудников три рубля взаймы на подарок жене. Все его жалели. По штатному расписанию он числился старшим инженером по проверке колдоговора. Должность эту ввели на случай сокращения штатов.

Раз в год Митя монотонно читал все сто двадцать пунктов коллективного договора, который переписывался из года в год без изменений.

Однажды в клубе во время очередной читки он стал клониться к столу и уткнулся лицом в колдоговор.

Стали поднимать Митю, а он не дышит. Позвали врача. Осмотрел он его, послушал сердце и сказал:

— Не тревожьте, уснул человек летаргическим сном от тоски. Вполне нормальное явление.

Успокоились все, даже электрик Чудов, у которого Митя накануне занял пять рублей на подарок жене.

Спал Агапкин не один год. А руководство решало задачу — начислять или нет ему зарплату за это время. Бюллетень дается на срок не более двух месяцев, а инвалидом Агапкина признать нельзя, потому как и во сне румянец во всю щеку. Наконец было принято решение: «В связи с тем, что отсутствие Мити на работе учреждения отрицательно не сказалось, зарплату ему платить». А чтобы обойти формальности, провели Митю затейником при клубе, где он лежал.

На четвертом году Агапкин беспокойно зашевелился, невнятно пробормотал что-то и снова затих.

Дежуривший при нем начальник отдела кадров доложил директору:

— Похоже, Митя просит прибавку к зарплате. Семья ведь большая.

— Напишите на Агапкина характеристику, рассмотрим, — пообещал директор.

К вечеру ему на стол положили бумагу, в которой говорилось, что Митя Агапкин работает в учреждении пять лет, с порученной работой справляется, повышает свой уровень, морально устойчив, скромен.

На следующий день был подписан приказ о повышении Агапкину оклада на десять рублей.

АЛЕКСАНДР ПЕТРИН

ПРУДОН И ЩЕГЛЫ

— Ихнюю рекламу с нашей не сравнить, сплошной Бродвей, образно говоря, нам — куда! — докладывал на совещании местный художник-оформитель, вернувшийся из командировки в областной центр.

Заметив, что при последних словах ответственный товарищ Евстигнеев нахмурил брови, художник не растерялся: