Вниз по реке к морю

Я съел полноценный английский завтрак с сосисками, томатами и грибами на гриле, бобами, канадским беконом и поджаренными тостами. Не так уж я был голоден, но съел все, читая страницы через стекла очков без диоптрий.

В два пятнадцать в чайную вошел крепкий белый человек примерно моего возраста в светло-сером костюме. Он устроился в трех столиках от меня и заказал кофе.

А ровно без четверти три явился инспектор Натчез в темно-синем костюме. Он был высок и крепок. А солидная разница в возрасте отнюдь не делала его слабым противником в драке. Он что-то сказал хозяйке, и та проводила его к моему столику.

Пару секунд он постоял, пристально глядя на меня. Он знал, кто я. Может, и не разглядел бы сквозь камуфляж, но сообщение конгрессмена Эйкерза было практически открытым заявлением.

– Присаживайтесь, – пригласил я.

Он поколебался, но все-таки сел.

– Не знаю, что вы там о себе думаете, и кто вы такой, но ваша маленькая игра не сработает.

– Чаю?

– Нет уж, не надо мне никакого гребаного чаю, – проговорил он на несколько децибел громче, чем это было прилично.

Люди кругом стали оборачиваться на нас. Брови Натчеза поползли к переносице.

Подошла официантка с заранее заказанным блюдом с сэндвичами и печеньем.

– Какого чаю желаете? – спросила она Натчеза.

– Все равно, – буркнул он, но тон все-таки сбавил.

– Мне, пожалуйста, «Ирландский завтрак», – попросил я.

– У нас только «Английский завтрак».

– Хорошо, давайте.

Мы ждали заказ, Натчез молча бесился, а я снова чувствовал себя полицейским.

После того как официантка – лет сорока, светловолосая и полноватая – налила нам чаю и ретировалась, Натчез расправил плечи.

Человек в сером костюме тоже подобрался.

Тут звякнул колокольчик на двери, и вошел Мэл в черных штанах и спортивном пиджаке в елочку. Он окинул взглядом зал и попросил посадить его за столик неподалеку от охранника в сером.

– Поймите, дружище, – сказал я Натчезу, – меня били, запугивали, унижали, посадили в тюрьму, разрушили мой брак – и все это вы, мерзавцы, проделали без слова объяснений или предупреждений. Меня пытались убить, а вы сидите тут, как босс Твид[26] или кто-то в этом роде. Поймите меня правильно – бессмертных тут нет.

– Вы думаете, я вас боюсь? Или полагаете, что, если вы можете связать вместе пару слов, я вас восстановлю на службе? Да такому никчемному, опустившемуся сотруднику я не доверю даже чистить мне ботинки. И вам я уж точно ноги целовать не стану.

Он был зол. А может, это его перманентное состояние. Но на сей раз его злобу подстегивал страх.

– А если так, – проговорил я, – то почему вы здесь?

Это был хороший вопрос, и от его ответа зависел мой следующий ход.

– Не связывайтесь со мной, – заявил он.

– То, что вы тут со мной сидите, да еще и с охранником в двух шагах, означает, что я уже с вами связался, дружище. Я хочу знать, почему Пол Конверт меня засадил. И еще, почему вы, засранцы, пытались меня убить – уже дважды?

Карие глаза инспектора вдруг преисполнились вопросов и озарений.

– Да вы безумец, – проговорил он, явно пытаясь укрепить позиции за счет тона.

– Зачем вся эта морока? – спросил я. – То есть лет десять-двенадцать назад я вел одно дело. Пусть я был глуп и попытался раскопать, чем вы там занимаетесь в доках. Вы решили меня остановить. Это было ясно. Но уж теперь-то, когда мне известны и правила игры, и все игроки, почему бы вам просто снова не принять меня в команду?

И, задавая эти вопросы вслух, я понял, что именно это для меня важнее всего.

Оставить меня в неведении или могиле было для Натчеза принципиальным вопросом.

Краем глаза я заметил, что Мэл поднялся, подошел к телохранителю Натчеза в сером и уселся напротив него.

– Вы ничего не знаете, – сказал мне Деннис Натчез. – Маленький человечек вроде вас – как огонек свечи на окошке. Надо было нам еще тогда о вас позаботиться, когда вы лезли на рожон.

– А почему вы этого не сделали?

Ответ читался у него в глазах, но вслух он так ничего и не сказал.

– Я с вами закончил, – процедил Натчез и отодвинул стул.

– Чай допейте, – посоветовал я.

– Хоть вы об этом и не знаете, вы уже мертвы, – сообщил он с невольно зловещей улыбкой.

– Как и ваш друг вон за тем столиком?

Натчез глянул в ту сторону и увидел улыбающегося Мэлкворта Фроста и своего соратника, который выглядел одновременно серьезным и поверженным.

– С тех пор как я был полицейским, который считал, что сумеет сам со всем справиться, я многому научился, – сообщил я. – Я узнал, как важно много читать, что закон – вечно меняющееся уравнение со множеством переменных, а человек, работающий в одиночку, как правило, дурак.

Натчез откинулся на спинку стула. А я продолжал:

– Я узнал, что каждый может упасть в грязь, как бы высок и властен он прежде ни был. А также я знаю, что, если я умру, умрете и вы тоже. Вы должны бы это знать, Деннис. И ваш парень, на которого нацелена пушка моего парня, должен это знать. А теперь выметайтесь отсюда и не забывайте о том, что и ваше сердце может перестать биться.

Натчез медленно поднялся со стула.

Глянув в сторону, я увидел, что его телохранитель тоже встал.