Вниз по темной реке

— «Томас Кьюбитт» и «Уолтер Энгстром». — Приложив пальцы к вискам, Тергуд добавил: — Энгстром был в ярости. В прошлом году он реставрировал «Греевский инн» — одну из трех других школ подготовки барристеров. С другой стороны, его компания взяла два новых подряда на работы в отелях Мейфэра, так что без дела не сидит. Да и у Кьюбитта заказов больше, чем он может осилить.

— Могли ли владельцы этих фирм прийти в такое негодование, что решились бы причинить вам вред?

— Сильно сомневаюсь. Наше участие в этом проекте — дело случая. Что уж говорить обо мне… Энгстром вообще не склонен к жестким поступкам, да и Кьюбитт не из той породы. Его страсть — проектирование. Какой из него убийца…

— Допустим, — прервал я молодого человека. — Дело в том, что меня сейчас интересуют любые возможные связи с рекой.

— Понимаю, — подавленно отозвался Тергуд, — однако ничего больше в голову не приходит.

Я и сам приуныл, но сделал еще одну попытку:

— Не закупаете ли вы строительные материалы у «Болдуин»?

— Разумеется. Да и не только мы. «Болдуин» — один из крупнейших лондонских поставщиков балок.

— Бывают ли у вас контракты от министерства внутренних дел?

— Иногда, — с несчастным видом ответил молодой человек. — Скажите, когда примерно вы докопаетесь до мотива убийства?

— Мы все ближе к разгадке. В любом случае вам не следует винить себя в смерти Роуз.

Тергуд тяжело сглотнул, и я продолжил:

— Еще вопрос. Не знаете ли вы случайно кого-нибудь по имени Элейн? Может, у Роуз была такая подруга?

— Никогда не слышал, — помотал головой собеседник.

Иного ответа ожидать не приходилось; я продолжал блуждать в потемках.

— Можете никому не рассказывать о нашем разговоре? — попросил я, поднимаясь с кресла. — Мы не хотим, чтобы в обществе гуляли дикие домыслы, — это лишь затруднит расследование.

— Разумеется.

Мы попрощались, и, ступив на порог, я оглянулся. Тергуд смотрел в пустоту с печальным и безнадежным выражением лица. Грусть словно состарила его сразу на десяток лет. А еще он был озадачен — словно ребенок, столкнувшийся с бедой, которой не в силах противостоять.

Я мог бы рассказать молодому архитектору, что в детстве потерял мать, которую любил больше всего на свете, что способен понять его горе. Только поможет ли Тергуду мой рассказ? Вспомнилась глубинная, опустошающая боль, подступавшая к сердцу в ночных кошмарах; проблески надежды при виде любой женщины, хотя бы отдаленно похожей на мать. Хотелось закричать, завыть, даже умереть, когда я полностью осознал, что мама не вернется.

И все же чувства были настолько свежи, что я точно знал: никаких слов не хватит, чтобы утешить молодого человека.

* * *

Наступил полдень. Эддингтона дома в такое время наверняка не будет. Полистав записную книжку, я нашел название банка, где служил поклонник Джейн. Банк «Центральный» на Ньюгейт-стрит — прямо под стенами собора Святого Павла — находился совсем недалеко. Я вышел на набережную и свернул в северном направлении.

Эддингтона я нашел на рабочем месте. Вид у него был осунувшийся; под глазами залегли глубокие тени. Завидев меня, он вздрогнул, словно ожидая удара; впрочем, через секунду оправился и сердито сверкнул глазами. На щеках его расцвели красные пятна.

— Инспектор? — холодно произнес банкир.

Сесть мне не предложили, так что пришлось остановиться с другой стороны стола, опершись на спинку стула. В кабинете было тепло — горел камин, и я расстегнул пальто.

— Мистер Эддингтон, приношу извинения, что тревожу вас на службе.

— Я видел статьи в газетах, — поджал губы молодой человек. — Джейн была не первой жертвой.

— Вы правы, однако у нас появились новые данные, — ответил я, заметив, что, в отличие от Тергуда, пребывающего в отчаянии, Эддингтону горе заменил гнев. Значит, следует говорить с ним как можно деликатнее. — Видите ли, мы не нашли ничего общего между погибшими женщинами, поэтому сейчас изучаем возможные связи между их семьями и возлюбленными.

— Я вам скажу, на кого следует обратить особое внимание, — напрягшись, заявил молодой человек. — На мать Джейн. Мерзкая особа!

Я достал из кармана записную книжку с карандашом.

— Поясните, пожалуйста.

— Она сделала Джейн несчастной! — взорвался Эддингтон. — Порицала ее за все на свете — от одежды до количества джема на тосте.

Манеры не слишком приятные, однако вряд ли миссис Дорстоун могла решиться на убийство из-за джема, да и к вопросу связи Джейн с другими жертвами слова Эддингтона ничего не добавляли.

— Что ж, здесь есть над чем подумать, — пробормотал я, сделав заметку в блокноте. — С вашего позволения, еще несколько вопросов. Знакомы ли вы с Энтони Тергудом и Эндрю Манро?

— Не знаком. — Молодой человек гневно выпрямился, словно готов был тотчас прыгнуть через стол и схватить убийцу. — Вы их подозреваете?

— Нет-нет, — успокоил я Эддингтона. — Может быть, вам известен человек, который держит на вас зло? Допустим, завистники?

— Нет, откуда? — не задумываясь, ответил молодой человек и тут же запнулся. — Вы хотите сказать, что ее смерть…

Он поднял руки, словно отметая саму возможность подобного предположения.