Вниз по великой реке

Утенок снова заиграл, яростно и пронзительно – из-за спешки. Лицо его покраснело. Сеть из черной сделалась серой, а потом и вовсе исчезла. Мы двигались навстречу белой пелене. Мгновение спустя нас, как и прежде, окружили незримые птицы. И на этот раз мы обрадовались им от всего сердца. Утенок играл и играл, пока мы плыли через эту пелену. Наконец он опустил свирель и, тяжело дыша, привалился к борту. И оказалось, что сеть осталась позади, а впереди раскинулось песчаное устье Реки.

– Получилось! – воскликнула я. – У тебя получилось! Откуда ты узнал, что нужно делать?

Утенок вытер свирель и осторожно спрятал.

– Когда я играю, часто получается, что все вокруг исчезает, – признался он. – В первый раз я вообще думал, что сейчас задохнусь. Знаешь, вот вырасту и стану волшебником! И я буду лучше Канкредина.

– Эй, Танакви! Смотри, куда правишь! – заорал на меня Хэрн.

Вообще-то, он немного запоздал с этим окриком. Я засмотрелась на Утенка, и мы с разгона врезались в тростниковую отмель, где и застряли. Там нас и захватили в плен наши же соплеменники. Возможно, это были происки Канкредина. Но я уверена, что это все из-за меня – из-за того, что я оставила Единого в костре.

А вот уже и край накидки. Места осталось совсем мало: смогу только кратко сказать, как обстоят дела сейчас. Гулл по-прежнему в глиняной фигурке. Робин больна. И я боюсь, что она умрет. Я сижу с ней на старой мельнице неподалеку от Шеллинга, только на другом берегу. Мои братья впали в уныние и ничем не помогают. Даже если бы Робин чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы бежать, Звитт нас убьет, если обнаружит в своих владениях. Плохо, конечно, мечтать о побеге от своего короля, но мне все равно хочется удрать. Увы, остается лишь ткать эту накидку и надеяться, что нас поймут. В этом одеянии – все наше путешествие. Я, Танакви, закончила работу.

Часть вторая

1

Я – Танакви. Мне пришлось начать вторую накидку, потому что на меня наконец-то снизошло озарение, и, возможно, мне больше нет нужды винить себя.

После того как я закончила первую накидку, ночью мне снова приснился тот сон про маму. Я забеспокоилась. О чем мама велела подумать? О чем я должна думать, кроме того что уже дважды неправильно поступила с Единым? Я затеяла первую накидку из-за сна, но когда он повторился, то заподозрила, что этого недостаточно. Хорошо, что дядя Кестрел привез всю мою пряжу, даже ту, которую нашел под обрушившейся частью крыши. Мне все еще немного горько думать об этом. Звитту совершенно незачем было ломать наш дом. Но шерсть уже высохла, и мне кажется, что тут ее достаточно, чтобы сделать еще одну накидку.

Сперва я расскажу, как я еще раз неправильно поступила с Единым. Нас поймали, когда мы застряли на отмели. Хэрн выскочил из лодки, чтобы столкнуть ее на воду, и увяз по колено. Он был так слаб после встречи с Канкредином, что еле-еле сумел влезть обратно. И он очень рассердился на меня. Я сказала ему, что все из-за того, что я убедила их оставить Единого в костре.

– Не мели чушь! – рявкнул Хэрн. – Ничего бы не случилось, если бы ты не направила лодку прямиком на отмель!

Мы принялись раскачивать лодку в надежде сдвинуть ее с места.

Сквозь грязь постоянно сочилась вода, и киль увяз. Когда мы это заметили, надо было нам сообразить, что грязь становится тверже. Но мы не сообразили – слишком уж часто в тревоге оглядывались на туман, в котором скрывалась сеть. Думали, что Канкредин погонится за нами. Однако колдуны так и не появились. Должно быть, решили, что мы не сто́им, чтобы с нами столько возиться. Но тут нас застали врасплох наши же соотечественники. Они подобрались к нам по грязи и выволокли из лодки, потому что приняли за варваров.

Мы кричали, что никакие мы не варвары, но они нам не поверили и протащили целую милю по грязи и песку. И все это время приговаривали что-то вроде: «Я с удовольствием послушаю, как они будут визжать!» или «Я их прикончу в отместку за Литу, медленно и со вкусом». Кажется, к тому времени, как нас пинками загнали на песчаную дюну, а оттуда – в лагерь, мы все уже плакали. Нас охватило отчаяние, мы не знали, как доказать, что мы не варвары.

Кто-то увидел, как нас волокут, и порадовался:

– Что, никак удача привалила? Вам всем причитается вознаграждение. Тащите их дальше, и посмотрим, что с ними можно сделать.

Они вытолкнули нас на площадку, на которой лежало большое дерево, мертвое и серебристое. Человек, произнесший те слова, уселся на дерево, а из шатров набежало множество других людей пялиться на нас. Я услышала чей-то возглас:

– Джей, поторопись! Тут варвары на обед!

Человек, который держал меня, – его зовут Сард, и я до сих пор его не люблю, – встряхнул меня и велел:

– Стой тихо. Это король Речного края. Король. Поняла? Он вас, варваров, ест на завтрак. Вот он какой.

Хоть мне и не верилось, но это и вправду оказался наш король. Я была так потрясена, что не решалась на него посмотреть. Это был настоящий король, не то что Карс Адон, который был совсем мальчишкой, да и варваром к тому же.