Вниз, сквозь ветки и кости

Время шло. Джек держалась подальше от деревни, предпочитая сделать что-нибудь еще по хозяйству, только бы не сопровождать доктора Блика в город за покупками. Она начала строить планы на будущее, представляла, что у нее будет свой сад, собственная мельница и она сможет сама обеспечить себя всем необходимым.

Алексис продолжала навещать ее, поначалу осторожно, затем все смелее и смелее, поскольку с ее семьей не случилось ничего ужасного.

Джилл гуляла по крепостным стенам и считала дни до своего восемнадцатого дня рождения. Она уютно спала в своей кровати, мечтая о реках прекрасного красного цвета, когда солнечный свет затопил комнату и выдернул ее из сна. Она резко подскочила, возмущенная и недоумевающая, и заморгала против ужасающе ярких лучей.

– Мисс, – сказала Мэри вежливо и почтительно. Она говорила так уже два года, с того самого дня, как Джилл устроила скандал и потребовала, чтобы с ней говорили с уважением, а иначе Мэри сбросят с крепостных стен. – Господин попросил разбудить вас.

– Зачем? – требовательно спросила Джилл. Она изо всех сил терла ладонями глаза, пока жжение от солнечного света не исчезло. Когда она опустила руки, быстро моргая, то обнаружила, что Мэри держит огромную вазу, полную красных-красных роз. Джилл распахнула глаза. Она протянула руки навстречу и поманила Мэри к себе: – Дай их мне!

– Да, мисс.

Мэри не дала вазу в руки Джилл. Она прошла несколько шагов вдоль кровати и поставила цветы на столик в изголовье – теперь Джилл могла дышать их ароматом и любоваться их красотой, не рискуя уколоться о шипы. Если бы по вине Мэри драгоценная дочка Господина пролила кровь, когда его самого не было в комнате, у нее сняли бы голову с плеч.

– Это от Господина?

– Да, мисс.

– Они прекрасны. – Выражение лица Джилл смягчилось, на глаза навернулись слезы благодарности. – Ты видишь, как они прекрасны? Он так любит меня. Он так добр ко мне.

– Да, мисс, – сказала Мэри, которая прекрасно знала, что такое любовь вампира. Она иногда думала, что Джилл совершенно забыла, что когда-то давно Мэри и сама была найденышем; что Джилл не первая, кто носит бледные платья и бархотку вокруг шеи.

– Он не сказал тебе почему? – Джилл с надеждой повернулась к Мэри. – Он придет навестить меня сегодня? Я знаю, прошло только два дня, но…

– Вы в самом деле не знаете, мисс? – Конечно, она не знала. Вампиры заботились о времени, только когда это было связано с другими людьми, а Джилл, хотя она еще была человеком, уже думала как вампир. Мэри заставила себя улыбнуться: – Сегодня пятая годовщина вашего появления в Пустошах.

Джилл широко распахнула глаза:

– Мне семнадцать?

– Да, мисс.

Время в Пустошах не совпадало с течением времени в родном мире Джек и Джилл: оно подчинялось другим естественным законам и не совпадало точно ни с каким календарем. Но год есть год. Даже если их точный день рождения невозможно было определить, с датой их прибытия все было ясно.

Джилл подпрыгнула на постели; взметнулись одеяла и воздушная ночная рубашка.

– Мне было почти двенадцать с половиной, когда мы попали сюда, – возбужденно заговорила она, откидывая одеяла на кровать. – Так что сейчас мне практически восемнадцать. Он хочет меня? Сегодня ночью? Время пришло?

– Практически восемнадцать – это не то же самое, что на самом деле восемнадцать, – сказала Мэри, стараясь сохранить выверенный баланс доброты и почтения, необходимый в разговорах с Джилл. – Он знал, что вы спросите об этом. Он сказал, что из-за того, что мы не знаем точную дату рождения, лучше проявить осторожность; все останется по-прежнему, пока колокола Затонувшего Аббатства не возвестят смену времен года.

– Но это же целая вечность! – запротестовала Джилл. – Почему так долго? Я не сделала ничего плохого! Я была такой хорошей! Я старалась и стала такой, какой он хотел видеть меня!

Она сбросила с себя подушки и выпрямилась, взмахнув руками, чтобы показать изящное кружево ночной рубашки и тщательно уложенные локоны. Она давно уже обучилась искусству спать неподвижно, так чтобы встать идеально ухоженной и готовой встретить ночь во всеоружии.

– Старалась и стала, за исключением совершеннолетия, – мягко ответила Мэри. – Дверь все еще может открыться. Мир, в котором ты родилась, все еще может позвать тебя обратно.

– Это все сказки, чтобы пугать детей, – фыркнула Джилл. – Двери приходят, только если в них есть нужда.

– Ты знала, что такое вампир, когда оказалась здесь, – сказала Мэри. – Тебя это не удивило? Наши правила существуют потому, что в прошлом было сделано много ошибок. Все пошло не так.

Новоиспеченные вампиры, порождения гнева и голода, проходили через волшебные двери обратно в те миры, откуда пришли, в беззащитные перед ними миры… Мэри подавила желание вздрогнуть. Пустоши знали, как уживаться с вампирами. Пустоши были приспособлены к выживанию со всеми своими чудовищами.