Вниз, сквозь ветки и кости

– Я увидела, что ты прошла через ворота. Я была уверена, что ты наверняка идешь в замок навестить меня, хотя бы потому, что я твоя сестра вообще-то и прошло так много времени с тех пор, как мы виделись последний раз. Представь мое удивление, когда ты пошла за своей толстушкой в трактир, теряя достоинство. – Джилл сморщила носик. – В самом деле, это свинство. Ты именно так хочешь провести свою молодость? Среди животных и крестьян?

Джек начала вставать. Алексис схватила ее за руку, усаживая на место.

– Оно не стоит того, – приглушенно сказала она. – Пожалуйста, оно не стоит того.

Джилл рассмеялась:

– Вот видишь? Здесь все знают свое место, кроме тебя. Наверное, потому что ты ревнуешь? Потому что ты могла иметь всё, что есть у меня, но упустила свой шанс? Или, может быть, ты скучаешь по мне?

– Я недостаточно хорошо знала свою сестру, чтобы скучать по ней, а когда я вижу, как ты себя ведешь, я не уверена, что вообще хочу быть твоей сестрой, – сказала Джек. – А что до того, что есть у тебя… у тебя есть платье, на котором видна каждая пылинка. У тебя такие бледные руки, что на них заметно малейшее пятнышко. Я не хочу того, что есть у тебя. Это всё ужасно. Оставь меня в покое.

– Вот как ты разговариваешь с родной сестрой? Мы с тобой одной крови!

Джек усмехнулась:

– Если память мне не изменяет, ты была готова избавиться от своей крови, как только Господин пожелает забрать ее. Или ты передумала? Собираешься задержаться здесь, попробовать пожить немного? Рекомендую. Тебе нужно малость побольше солнца. У тебя явный дефицит витамина D.

– Джек, пожалуйста, – прошептала Алексис.

Джилл все еще улыбалась. Джек похолодела.

«Олень и кролик» был единственным трактиром в деревне. Но это не делало его незаменимым. Если с ним что-то случится – скажем, если он сгорит дотла посреди ночи или если найдут полностью обескровленные тела его хозяев, – что ж, это будет очень плохо. Но уже до следующего полнолуния откроется другой трактир, с новой семьей, готовой служить, не нарушая правил.

Как и все, кто жил милостью Господина, эта семья подчинялась правилам. Они делали, что им было велено. Они шли, куда было указано. И они никогда не спорили ни с ним, ни с девочкой, которую он выбрал своей наследницей.

Джек сглотнула. Джек разгладила жилет затянутыми в перчатки ладонями и встала из-за стола, оставив недоеденную еду на тарелке.

Алексис отпустила ее руку. Этот момент, когда Джек перестала чувствовать руку Алексис, был гораздо хуже, чем сама капитуляция.

– Я… прости, Джиллиан, – сказала Джек осторожно, ровным голосом. – Я была голодна. Ты же знаешь, какая я раздражительная, когда голодная.

Джилл хихикнула:

– Да уж, ты ходячий кошмар, когда не поешь. Так ты и вправду пришла навестить меня?

– Абсолютно верно. – Джек спиной чувствовала, как дрожит Алексис, как еле сдерживаются ее родители, чтобы не броситься к ней. Они не ожидали, что она принесет с собой опасность. А должны были. Они должны были знать. Она должна была знать. Она сглупила, а теперь им придется расплачиваться за ее глупость. – Доктор Блик ждет меня к полуночи, но мне еще нужно купить кое-что для него на площади. Хочешь пойти со мной? Думаю, мне хватит денег, чтобы купить тебе что-нибудь приятное. Засахаренный имбирь или ленту для волос.

Взгляд Джилл стал подозрительным.

– Если бы ты и вправду пришла навестить меня, ты бы знала, хватит ли тебе денег на подарок.

– Деньгами распоряжается доктор Блик. Я просто его ученица. – Джек развела руками, пытаясь выглядеть раскаявшейся и при этом не выказать нетерпения.

Джилл вроде бы поверила – а может быть, ей было все равно, ведь так или иначе она добилась своего.

«Мы теперь совсем чужие», – подумала Джек мрачно.

– Я уже многому научилась, но это не значит, что он доверяет мне больше, чем считает нужным.

– А мне Господин доверяет все, – сказала Джилл и вприпрыжку – вприпрыжку! – преодолела комнату и просунула руку в руку Джек. – Полагаю, мы можем пройтись по лавкам, а потом ты мне купишь подарок. Если доктор Блик выгонит тебя, тебе придется жить в сарае со свиньями, а ведь там все время грязно. Это было бы ужасно, не правда ли?

Джек, которая после короткого общения с сестрой уже чувствовала необходимость вымыться, передернула плечами.

– Ужасно, – согласилась она и, схватив свою корзину, позволила Джилл утянуть себя в сумерки.

Захлопнулась дверь. Миссис Колун выронила поднос с картошкой и бросилась обнимать дочь, и они втроем прижались друг к другу, дрожа и плача, – неожиданно тьма прошла совсем рядом.

* * *

Джилл легко, будто танцуя, ступала по грязным булыжникам деревенской площади. Она говорила, не переставая, слова напрыгивали друг на друга, как резвящиеся щенки; она пересказала каждую мелочь, все, что происходило с ней в замке с тех пор, когда она в последний раз видела сестру.

Джек обнаружила, с притупленным и отстраненным чувством вины, что Джилл одинока – да, в этом громадном замке у нее были слуги, у нее была если не любовь, то по меньшей мере привязанность Господина, но у нее не было друзей.