Внизу наш дом

– Кстати, – добавил я в заключение, когда был окончательно вымотан. – Если мы запустим хоть какой-то реактор, а потом взорвем его на Новой Земле так, чтобы скалы вздрогнули, ну, примерно два-три парохода тротила, то америкосы могут подумать, будто мы провели испытание настоящего ядерного боеприпаса, потому что засекут сейсмическую волну, а потом обнаружат в воздухе цезий и стронций – они в значительных количествах образуются при делении ядер.

– На Новой Земле? – переспросил Сталин.

– Ну да, там будет один из полигонов. И ещё в Семипалатинске.

* * *

Незнакомцы ушли, а меня Иосиф Виссарионович усадил за писанину:

– Составьте техническое задание на разработку дизельного двигателя для ваших квадроциклов и этих маломерных тракторов. Заодно обрисуйте общий замысел нового класса задуманных технических средств – пусть выглядят они несерьёзно, зато легко транспортируются по воздуху. А это сейчас становится важно.

– Как я понимаю, затевается серьёзная операция с применением войск, доставляемых по воздуху к месту боевых действий? – полюбопытствовал я.

– Первая фаза этой операции уже началась. Наши части концентрируются в месте решительного наступления, а противник начинает подтягивать туда же резервы. По этим резервам и наносятся авиаудары. А потом команда на наступление просто не отдаётся. Войска начинают перемещаться к новому месту, где готовится ещё более решительное наступление. И снова немцы готовятся к противодействию – по их колоннам и работают бомбардировщики.

У нас потерь практически нет, зато фашисты терпят заметный урон. Одна беда – генштабисты проклинают меня за бесконечные изменения планов. Но я это как-нибудь переживу, – Иосиф Виссарионович коварно ухмыльнулся – да уж, настроение у него явно на подъёме.

– А когда начнётся вторая фаза?

– И сам не знаю. Это вообще не от меня зависит. Нужно дождаться момента, когда сложатся наиболее благоприятные условия.

– То есть это пока тайна ото всех, – констатировал я.

– Ото всех, – кивнул Сталин. – Хитрость с неначинающимися наступлениями фашисты уже разгадали. Мне кажется, даже раньше, чем это поняли наши военачальники. Думаю, что одно из наступлений нам всё-таки придётся начать. Приняв во внимание затраченные на его подготовку силы и средства. Не отвлекайтесь, Александр Трофимович, займитесь подготовкой задания.

* * *

Обстановка на улицах Москвы не выглядит нервной – обычные люди идут по своим делам. Военные патрули встречаются время от времени, да репродукторов на столбах стало больше. Еда в витринах магазинов имеется, правда, ассортимент стал скромнее, но даже конфеты продают. Вина грузинские и крымские, мясо – в основном баранина. А баранина означает подготовку к зимнему наступлению, если я ничего не путаю. То есть овец забивают для заготовки овчины на полушубки.

И ещё на улицах много девушек в джинсах, которые называют брюками алмазниц. Они считаются исключительно женской одеждой, причем самой изысканной в этом сезоне. И правда – повсюду чувствуется индивидуальный пошив – государственная промышленность, даже самая лёгкая, так быстро не реагирует.

Я захожу в Главное управление ВВС и направляюсь в сторону кабинета командующего. Если его нет на месте – загляну в управление заказа самолётов и в лётную подготовку. То, что меня перестали посылать на инспекции, ещё не значит, что мне не интересно, как идут дела в нашей авиапромышленности. Хотя знакомствами я здесь обрасти не успел, но, наверное, совсем уж далеко меня с моими вопросами не пошлют. А то знаю только, что на части истребителей По-3 надписи делают по-английски. То есть эти машины идут за границу.

– Трофимыч! Сто лет тебя не видел! А ну, заходи ко мне, – Валерий Павлович Чкалов тащит меня за руку прямиком… в кабинет командующего. Вот кого назначили главкомом вместо Жигарева!

– Так, Палыч! Я же вполне официально твой порученец. Позови и я приду.

– Да полно тебе. Ты же обычно под рукой у товарища Сталина.

– Вроде разобрался со всем. Правда теперь, кажется, отлучён от дел, связанных с авиацией. Хотя сам напросился – сказал, что сделал всё, что смог. Вот даже по новой технике не в курсе – кто, где, что разрабатывает?!

– Да ладно тебе прибедняться! У Москалёва в Воронеже разбили два реактивных москита. Александр Сергеевич сказал, что грохнет ещё один, а потом будет ставить на машину треугольное крыло.

– А испытатели? – не понял я.

– Катапультировались. Аварии были предусмотрены планом полёта, так что всё прошло штатно.

– Не понял! Самолёт-то что? Не приняли?

– Приняли, но поставили автоматику, которая при семистах пятидесяти в час перекрывает заслонку и не отпускает, пока скорость не снизится до семисот сорока.

– Тогда зачем машины бьют?

– Исследуют режимы – а ты как думал? Если критическая скорость достигнута в пикировании, когда остановкой двигателя её не погасить, так что? Сразу покидать самолёт?

– А в войсках реактивный уже опробовали?