Внизу наш дом

Полк стремительно обрастает мышцами. Возвращение самолётов вместе с лётчиками происходит быстро – заполняются ранее подготовленные стоянки, оживлённее становится в столовой, энергичней шевелятся техники. Пока проходит этот радостный процесс, опишу структуру своей части – она нехарактерна для авиаполков этого времени.

Организационно полк состоит из трех боевых эскадрилий по восемь машин в двух звеньях по две пары. Это двадцать четыре самолета, ещё две пары – командирская, то есть моя, и штурманская, она же разведывательная. Своеобразный резерв или авангард полка при перебазировании, в зависимости от обстоятельств. Эти двадцать восемь самолётов непосредственно предназначены для боевого использования.

Последняя отдельная пара летает на УТИ-17С – спарках. Лучший вариант с мотором М-105 мне не достался – в моих стоят менее мощные М-103, но увезти в курсантской кабине двоих или четыре сотни килограммов груза можно. Зачем они? Вывезти пилота, севшего на вынужденную, прорваться за топливом или боеприпасами, срочно доставить запчасти – и это в условиях активного противодействия противника. Война ведь состоит из череды непредвиденных случаев. Летают на этих машинах мой заместитель и снабженец. Не обязательно всегда парой, Машины эти вооружены двумя ШКАСами и двадцатитрёхмиллиметровой пушкой. Могут нести шесть реактивных снарядов или столько же двадцатикилограммовых бомб под крыльями, что крайне полезно в отдельных случаях. Участие в боевой работе для этих самолётов тоже не исключено. Словом, эта пара предназначена на непредвиденный случай, на срочную надобность, которых так много случается на войне. В нормальной обстановке их место – под чехлом.

Четвёртая эскадрилья безоружна – три транспортника ДС-3, посыльно-пассажирский Мо-4, бывший САМ-10 и связной У-2.

А вот в Мусенькином полку на транспортниках сверху установлены турельные ШКАСы с круговым обстрелом. Ну, так у неё вообще был канал добычи этих пулемётов, а у меня только синхронные варианты – не все мои запросы нашли понимание у руководства.

Тем не менее, всё это богатство возвращалось в течение дня. Четвёртого дня войны. Долго они не засиживались – звено за звеном уходило к Пруту прикрывать то бомбардировщики, то штурмовики. Мне было не до полётов – хлопот заметно прибавилось. Замкомполка прибыл только в сумерках на УТИ-17С, конвоируя тихоходный транспортник, доставивший нашу полуторку.

У ночников дела с восстановлением численности шли медленней, но тоже не прекращались. Этой ночью они даже летали на свободную охоту – топили плавсредства на Пруте десятикилограммовками. Если кто не знает – это семидесятишестимиллиметровый осколочный снаряд с приваренным стабилизатором и взрывателем именно для бомб. Девчата брали их по десять штук и сами находили цели или на реке, или на правом, румынском, берегу. А нечего курить или костры разводить! Впрочем, некоторые израсходовали не всё – так и садились с частью бомб, когда заканчивалось горючее. Доложили о начале возведения моста в другом месте и отметили прибытие к нему восьмидесятивосьмимиллиметровых зениток. Видимо, немцы всерьёз озаботились переброской войск для удара на Бельцы и сами взялись за организацию обороны переправы.

Глава 36. Новое направление

Утром я направил штурмана с ведомым на разведку – наши фотографии командованию понравились, и оно заказало ещё. Два звена ушли поискать добычи к известным нам аэродромам на той стороне, а остальные ждали приказа на сопровождение бомбардировщиков или штурмовиков. Вместо приказов прилетел Мичугин – начальник авиации армии. Хотя поговаривают – ему пока подчиняется авиация всего фронта. На фронт поставили, судя по слухам, Тюленева, но он где-то далеко и пока не полностью взял управление в свои руки.

– Мне доложили, что ты самого генерала Чкалова пилотированию обучал? – Федор Георгиевич только что выскочил как ошпаренный из палатки, где после всенощного бдения отдыхают девушки-штурманы. Визгу было…

– Не пилотированию. Делился с ним сведениями о тактике фашистской авиации. Да, у себя в школе – он прилетал на пару недель, интересовался и многим мне помог.

– Воронежская школа фигурного пилотажа и спортивной стрельбы, – хмыкнул Мичугин. – Наслышан. То есть я уже навел справки, – вдруг изменил он тон с покровительственно-начальственного на повествовательно-деловой. Самые толковые комэски-истребители отозвались о ней одобрительно.

– Да, – согласился я. – Мне не позволили забрать в свой полк лётчиков-интернационалистов.

– Кого?

– Ну, с опытом Испании или Китая.

– А кого позволили?

– Спортсменов и хулиганов из кадровых частей. Ко мне ведь не только сливки авиации попадали, но и неудобные парни с тяжелым характером или балбесы с разгильдяями.

– Возможно, нам следует обсудить… э… – Мичугин несколько замешкался.

– Актуальные аспекты настоящего момента? – подсказал я.

– Да.

– А можно пару вопросов?

– Пожалуйста.

– Какие типы пикирующих бомбардировщиков сейчас поставляет нам промышленность?

– Только один – Ар-2.

«Удача», – подумал я про себя.