Внизу наш дом

Вот если бы товарищу Кузнецову удалось найти ту женщину-инженера, которая сумела сделать глушитель для торпедных катеров, из самолёта вообще получился бы ночной дух! Он ведь почти целиком деревянный – его даже на локаторах толком не разглядишь.

Я с сомнением посмотрел на окружающих, но никто не выказывал ни малейшего удивления осведомлённости моей солнечной – кажется, тут все посвящены в тайну нашего «происхождения».

– Припоминаю, что индексом ДС-3 мы недавно именовали самолёт ПС-84, которому теперь решено присвоить наименование Ли-2 в знак признания заслуг главного инженера завода товарища Лисунова, – неожиданно заговорил Сталин. – Нынешний ДС-3 чаще называют «Сараем», чтобы не путаться. Почему бы нам не назвать его по фамилии создателя, товарища Субботина?

– Буквы «Су» уже заняты, – ответил я. – И ими будет названо немало прекрасных моделей летательной техники. Пусть будет По-4 – ведь именно коллектив под руководством товарища Поликарпова довел макетный образец от уровня идеи до массовой серийной машины.

– Опять ваши секретики, товарищ Субботин, – поморщился Сталин. – Почему ни вы, ни товарищ Субботина не сообщаете нам ничего относительно послевоенных реалий?

– Не имеем права, товарищ Сталин, – ответила Мусенька. – Всё уже изменилось, поэтому в точности мы ничего не знаем. Но в начале декабря Япония нападёт на Америку. Вот тут бы было правильно угадать момент, когда им надают по сопатке, и заключить со Страной восходящего солнца договор о ненападении, под который оттяпать у них нашу половину Сахалина и южные острова Курильской гряды.

– Ваш муж прав, что не позволяет себе рассуждать о политике, – нахмурился Сталин. – Всё-таки вы оба – мечтатели.

– А я бы и КВЖД у них оттяпал, – мне стало обидно за мою хорошую и захотелось её поддержать.

– Давайте не будем отвлекаться от темы и вернёмся к авиационным вопросам, – недовольным тоном остановил мою филиппику вождь. – В частности, пусть товарищ Субботин расскажет собравшимся, каких сюрпризов они с товарищем Москалёвым наготовили нам со своими москитными истребителями. Как полагаете, Валерий Павлович? Не пора ли пора потребовать полного отчёта обо всех тайных планах нашего дорогого капитана из будущего!

– Полагаю, пора, – кивнул Чкалов. – Я и сам какое-то время был озадачен некоторыми странностям и необычной результативностью от действий москитов, пока не увидел своими глазами, как Бюхель свалила ссыпавшегося на неё сверху немецкого охотника очередью из хвостового пулемёта.

– И как вам это удалось? – прищурился Сталин.

– Так она летела, словно беспечная птаха, а на неё сзади «мессер». Я и пошел на выручку, да только не успел – она с одной очереди взяла ведущего на цугундер и шуганула ведомого – тот сразу напоролся на меня.

– И каким образом командующий Первой воздушной армии оказался в зоне боевых действий на вооруженном самолёте? – Кажется, Сталин не на шутку рассердился на Валерия Палыча. Даже проговорился, что никакая у него не дивизия, а костяк целой армии.

– Плацдарм-то у нас крошечный, в воздухе там кругом зона боевых действий. На небоевом самолёте там летать опасно.

– А где было ваше прикрытие?

– Со мной, как и положено. Оно-то не могло отвлечься от своей основной задачи.

– Пожалуй. Так какие еще неожиданности ожидают нас в связи с началом применения москитных истребителей?

– Позиция для установки пулемётов, стреляющих назад, приготовлена для третьей модификации, так называемого «Фокусника», для которого была запланирована возможность летать задом наперёд, – ответил я понуря голову. – На нынешних машинах и посадочные места, и синхронизаторы сохранились как результат унификации.

– В таком случае, какой особенности нам следует ждать от второй модификации? – продолжил настаивать Сталин.

– Вторая модификация «Эквилибрист» сейчас и воюет. Лётчик, не имеющий специальной подготовки, или сломает её, или сам сломается. Это закладка на случай, если немцы подберут обломки сбитой машины и попытаются её скопировать. Тогда лётные происшествия при испытаниях замедлят процесс освоения. Технологически же Мо-1 для них на один укус. Третью модификацию я планировал выпустить, когда противник научится бороться с москитами второго рода.

– Тогда что представляет собой первая вариация?

– Обычный самолёт без выкрутасов. На них, выпущенных массово, можно сажать любых пилотов. Но это планировалось сделать тогда, когда противник станет бояться любых мошек – они ведь внешне почти неотличимы. Недавние выпускники лётных училищ, обученные по программе взлёт-посадка, смогут заполнить небо, подвергая неприятеля непрерывному воздушному террору.

– Кстати, товарищ Субботин. Эту вашу бывшую ведомую я дважды понижал в звании за связи с противником. По радио.

– Куда же ещё разжаловать? Она же рядовая? – искренне удивился я.

– Валерий Павлович её производит в сержанты, а я после каждой воздушной дуэли, понижаю в звании.

– Дуэли? – не понял я.

– Вычисляет асов, что летают на раскрашенных машинах, вызывает на поединок и, как вы любите выражаться, гондурасит. А за связь с противником, сами понимаете…