Вновь вернуть любовь

Внезапно галлюцинации того, как я держал безжизненное тело Джоунза в собственных руках, пока его тёплая кровь стекала по моим пальцам, ожили в моей голове. Закрывая глаза, я с трудом сглотнул и попытался подумать о чём-то другом.

Уйдите! Проваливайте из моей головы! Мне так жаль…

Потянувшись руками вверх, я сжал голову обеими ладонями. Письмо упало на пол.

Заставь их уйти.

Ко мне в палатку вошёл Джексон.

— Сержант, с вами всё в порядке? — Его высокий голос застал меня врасплох, от чего я подпрыгнул на кровати.

— Да, всё хорошо. Что тебе нужно? — зашипел я, беря письмо и фото и пряча их в рюкзак.

Он напомнил мне напуганного подростка, который дрожал в своих сапогах.

— Простите, сэр. Первый сержант сказал мне найти вас. Нам нужно пойти перекусить и начинать готовиться к нашей следующей операции.

А, наш первый сержант. Этот человек сводит меня с ума каждый божий день. Он крепко вцепился в мою задницу. Если бы мог, наверное, нацепил бы на меня отслеживающий браслет. Со дня смерти Джоунза он, казалось, нянчится со мной. Я даже не мог сходить поссать без его проверки.

— Ладно, буду через пару минут, — ответил я, пытаясь собраться и вновь прийти в норму.

Только что, мать вашу, теперь можно назвать нормой?

ГЛАВА 28

ЗЕЙН

Наша последняя операция прошла без сучка, без задоринки. Все вернулись целыми и невредимыми, и я знал, что Джоунз гордился бы. Его голос эхом звучал у меня в голове — слова, которые он сказал мне однажды после одной из операций много лет назад.

— Не могу дождаться следующей! Мощь ВВС! Целься повыше!

Когда нас впервые бросили в одну командировку, он был полон энтузиазма, как ни один другой рядовой ВВС. Только новички использовали эту фразу после учебного лагеря и техшколы. Мне хотелось ударить его каждый раз, как только эти слова покидали его рот. Теперь я бы отдал всё, чтобы услышать, как он скажет их снова. Я бы позволил ему раздражать меня до колик в животе так много, сколько бы он захотел.

Я схватил свой календарь и вычеркнул ещё один день. Почти наступил январь. Новый год, и, возможно, новое начало.

Когда я думал о своём времени, проведённом в этой командировке, часть меня чувствовала облегчение от того, что она подходит к концу. Моя служба в ВВС тоже подходила к концу. Я всегда представлял, что уйду в отставку, но мои надежды очень изменились за последние несколько месяцев. Пора было выбираться и сконцентрироваться на своей семье.

Я переоделся в шорты и футболку и попытался поймать сон.

* * *

Нет, Джоунз. Нет! Подожди! Берегись!

Я подорвался в постели, обливаясь потом и хаотично осматриваясь вокруг. Руки замлели от того, с какой силой я сжимал простыни.

Ещё один кошмар. Проклятье!

Кошмары и галлюцинации случались часто. Стало тяжело спать по ночам. Каждый раз, закрывая глаза, я видел лицо Джоунза в темноте, кровь сочилась из его тела и медленно вытекала изо рта, видел свои политые кровью руки, пока держал его и умолял не умирать — видел всё это.

Звуки пуль, рассекающих воздух, ракет, выпущенных в нашем направлении, крики Джоунза от боли и булькающие звуки, пока он захлебывался собственной кровью, пытаясь сделать последние вдохи, всё ещё проникали мне в голову.

Я мог почувствовать вонь пустыни, насыщенной запахом крови, горючего, пороха и дыма. Мог даже ощутить тепло крови, когда она стекала по моим пальцам, пока я держал его, а его тело билось в конвульсиях от боли. Каждая деталь того дня навсегда была выгравирована у меня перед глазами.

Крики эхом разносились у меня в голове, но я боролся с порывом закричать и молчал.

Оглядываясь вокруг, я убедился, что никого не разбудил. Слава Богу, все, казалось, спали.

Нахер их и их мирный сон.

Хватая свою сумку для тренировок, я поспешил и направился в тент с тренажёрами, чтобы облегчить стресс. Больше ничего не помогало. Я пойду к тренажёрам сам и буду заниматься до истощения, затем вернусь в койку поспать пару часов прежде, чем должен буду вставать на работу. Энергетические напитки и кофе были двумя вещами, которые помогали мне пройти через это.

Добавив вес на штангу, я отталкивал её от груди со всей силой, что мог. Мне нужно было почувствовать боль, сделать что-то, чтобы забыть. Что угодно. С каждым жимом лёжа я стонал, пока мои мышцы напрягались и умоляли меня остановиться. Моё тело приближалось к грани истощения, но голова всё ещё была в тумане. Ощутив дрожь в руках, я наконец-то почувствовал свой лимит. Когда штанга чуть не раздавила мне грудь, пара рук схватились за гриф.

— Знаешь, тебе на самом деле не стоит заниматься в одиночку. Ты даже не должен находиться здесь без страхующего. — Парень, которого я не знал, поднял штангу, чтобы помочь мне, и отошёл ко второй лавке.

Я встал.