Вновь вернуть любовь

— Нет, нет, нет, о, нет, не смей! — прорычал я, становясь злее. Я прибыл сюда не смотреть, как умрёт мой лучший друг. — Ты сам им скажешь это, когда приедешь домой. Мы уже сейчас увезём тебя отсюда. — Но пока я говорил, его тёплая кровь стекала по моим пальцам и покрывала всю ладонь. Песок, пропитанный ею, собирался комками. Джоунз потерял много крови… Слишком много крови.

Пару секунд спустя двое медиков пришли мне на помощь и забрали Джоунза к Хаммеру. Когда мы повернулись, чтобы унести его, воздух разрезал звук выстрелов.

— Ложись! — приказал я, и мы все присели на землю, пробираясь далее и набирая темп. Таща Джоунза, я, скорее всего, повредил плечо, потому что вся рука горела каждый раз, когда я двигался.

Я заорал Хансену, снайперу, когда мы подобрались ближе.

— Прикрывай нас! Выстрелы с северо-восточного угла деревни! — Он продолжил открывать огонь, предоставляя нам достаточно прикрытия, чтобы мы успели поместить Джоунза в Хаммер. Медики подняли его резким движением и поместили на носилки.

— Ответного огня нет. Всё чисто, сержант, — отрапортовал Хансен несколько мгновений спустя.

Я повернулся к Миллеру и Скотту, и сказал им проверить оставшихся раненых, затем принести их к Хаммеру и поднять задний борт кузова. После я запрыгнул в санитарный грузовик к Джоунзу.

— Давай, сейчас! — закричал я в рацию, когда мы отъехали и направились в санитарную палатку на базе.

Я нависал над Джоунзом, пока медики вставляли иглу от капельницы и искали повреждения на его жизненно важных органах.

— Оставайся со мной, старик. Не смей, блядь, умирать здесь!

Мой пульс зашкаливал, а тело дрожало. Он всё ещё был жив, но как долго это продлится? Нет, он не может умереть.

Мои глаза горели, пока слёзы собирались под веками. Соберись. Джоунз был моим братом — моим лучшим другом.

Этого не может происходить. Я не уеду домой без него.

* * *

Как только мы прибыли в санитарную палатку, они забрали Джоунза с твёрдых пластиковых носилок и поместили его на койку передо мной. Один из медбратьев разрезал его униформу и быстро начал подсоединять его к различным мониторам. Ещё один вводил лекарства в его капельницу, пока врач выкрикивал команды им обоим.

Джоунз поверхностно дышал, его кожа побледнела, приобретая почти серый оттенок, и он больше не реагировал ни на кого и ни на что.

Просыпайся, чёрт же тебя дери! Проклятье!

Монитор издал продолжительный писк.

— Нет пульса, — сказал медбрат доктору. — Начинаю непрямой массаж сердца.

Стоя там, я в неверии наблюдал, как парень делал массаж сердца. У меня подкашивались колени, и я перестал дышать. Было слишком больно дышать. Все вокруг меня, казалось, двигались в замедленном движении, а я слышал только белый шум.

— Один, два, три, четыре, пять, — отсчитывал медбрат, пока нажимал на грудь Джоунза равномерными толчками. Скрип его рёбер было слишком тяжело выносить.

Все звуки — хруст костей, сигналы аппаратуры, шипение кислородного аппарата, когда они набирали воздух, и булькающие звуки, исходящие изо рта Джоунза, — я знал, что они будут преследовать меня до конца моих дней.

Отрывая от него взгляд, я посмотрел вверх на монитор и увидел крохотный подъём на линии с каждым разом, когда на его грудь оказывали давление. Я не мог вымолвить вслух ни слова, но внутри я кричал:

Борись, Джоунз, давай, ты, упрямый ублюдок! БОРИСЬ!

Меня отправляли в командировку множество раз, я видел десятки мёртвых тел и принимал сотни сложных решений. Но ни одно из них не повлияло на меня так, как то, что происходило передо мной сейчас. Я смотрел на Джоунза, знал, что он мог умереть, и ничего не мог поделать. Это разрывало меня на кусочки и пробуждало ярость внутри.

Это моя вина. Он был под моей ответственностью. Я должен был сделать всё по-другому, и он был бы жив. Это я не заслуживаю жизни.

Я стоял там, чувствуя себя беспомощным.

— Достаточно. Прекратить массаж сердца, — сказал доктор, снимая окровавленные перчатки и выбрасывая их в красное дезинфицированное ведро за спиной.

Прекратить массаж сердца? Нет!

Доктор нахмурился и посмотрел на часы.

— Время смерти… четырнадцать-ноль-ноль.

— Подождите, нет! — Я подбежал к Джоунзу и принялся надавливать на его грудь сам. Рука и плечо горели с каждым толчком, но мне было плевать. — Ааааа! Давай, чёрт возьми!

Рука схватила меня за предплечье.

— Сержант, мне жаль, но он умер. Мы ничего не можем сделать.

Я отдёрнул руку.

— Не прикасайся ко мне! — крикнул я. Пульс грохотал, в ушах звенело, голова кружилась. — Давай, Джоунз. Давай же, старик. Не сейчас. Не так, — выкрикивал я. По-прежнему ничего. Неизвестно сколько секунд спустя, я прекратил массаж, сделал шаг назад и втянул глоток воздуха, понимая, он на самом деле умер. Он был мёртв, и это случилось из-за меня.