Внучка алхимика

Соня опять покраснела – как легко она краснеет! Значит, Тредиаковский догадался, что княжна в дороге была не до конца с ним откровенна?

– Решила, – твёрдо сказала она.

– Думаю, вы не пожалеете о своей откровенности.

– Но она дастся мне вовсе не так легко, как может показаться.

– Понятное дело, – продолжая есть, кивнул он, – правда вообще редко выступает в привлекательном обличье. Вы, наверное, слышали? Иногда её даже называют голой.

Он одобряюще посмотрел на Соню, которая никак не могла решиться начать разговор.

– Начните с вашего дедушки. Вернее, с того, что удалось узнать о нём во время ваших исторических изысканий.

– Откуда вы знаете, что всё началось именно с этого?

– Изредка я думаю, – он смешно постучал себя по лбу.

И Соня начала свой рассказ, от волнения так теребя недавно купленный вышитый платок, что едва не истрепала на нем вышитый шелковыми нитками узор.

Он не спеша покончил со своим бифштексом и теперь медленно попивал горячий кофе – вторую чашку ему по знаку принёс слуга.

– Значит, вы утверждаете, что над вашей служанкой совершили насилие? – прервал Григорий воцарившееся после рассказа княжны молчание.

– Понятное дело, раз я видела это собственными глазами! – возмутилась Соня и осеклась: она не хотела говорить о том, что Флоримон заставил её смотреть за этим насилием в глазок.

– Видели собственными глазами, – эхом повторил Тредиаковский. – Иными словами, вы при этом присутствовали?

– Иными словами, я за этим подглядывала! – рассердилась Соня.

– Понятно, – протянул он, – хотя и не очень.

Пришлось бедной княжне, опять краснея и отводя взор, на этот раз действительно рассказать все.

– Наконец я разобрался, зачем вы приехали в Дежансон. Решили попытаться вернуть дедово наследство? В незнакомом городе. Можно сказать, совсем одна… Кажется, внученька выросла отчаянная, вся в деда.

– А что мне ещё оставалось, – огрызнулась Соня; совсем недавно сравнение с дедом-авантюристом польстило бы ей, а нынче она вынуждена была оправдываться. – Мой брат всё найденное забрал себе и мою часть обещал вернуть только на своих условиях.

– Если вы выйдете замуж за того, на кого он вам укажет?

– За старого генерала. Вдовца! – выпалила она и с подозрением посмотрела на Тредиаковского. – А вы откуда знаете?

– Это всего лишь элементарная логика, – пожал плечами тот и продолжал допытываться. – А если у вас ничего бы не вышло? К примеру, Антуан де Баррас оказался мёртв, а его сынок Флоримон ничего о золоте не знал. Или сделал вид, что не знает?

– За спрос денег не берут, отчего было не попробовать.

– Так-то оно так, но в этом случае вы бы вернулись в Россию?

– Нет. Я поехала бы в Нант, к Луизе. Она – моя бывшая гувернантка, разве я вам не говорила?

– Наверное, я невнимательно вас слушал. Так что вы собираетесь делать с золотом?

– О золоте потом, – отмахнулась Соня, попутно удивляясь своему равнодушию. – У меня получается прямо по пословице: денег много, да класть некуда. Каких-нибудь двести пудов – не правда ли, мелочи?

– Да уж, – ошеломленно протянул Тредиаковский.

– Первым делом я хочу вытащить Агриппину.

– Отрадно видеть, как вы заботитесь о своей служанке.

– Вы считаете, я должна была бы бросить её на произвол судьбы, а сама заняться золотом?

– Но ведь вы же именно для этого пересекли пол-Европы.

Княжна не могла понять, говорит ли это Григорий серьезно или просто насмехается над нею.

– Продолжайте пить свой кофе, – холодно сказала она, кивая на третью заказанную им чашку и поднимаясь из-за стола, – а я пойду в полицию.

– Погодите! – он поймал её за руку и вежливо, но настойчиво заставил сесть на место. – Случилось так, как в жизни, по крайней мере, в моей бывает редко: наши с вами интересы совпали. Я смогу помочь вам не только в том, что касается вашей служанки, но и в том, чтобы обратить ваше золото в обычные деньги, драгоценности или поместья с крепостными.

Соня недоверчиво вперила в него взгляд.

– Хотела бы я знать, как вы сможете это проделать? Или вы настолько могущественны? Но тогда почему вы путешествуете по Европе в обычной почтовой карете, как самый обычный путешественник?

– Думаю, со временем я смогу рассказать вам всё о себе, а пока… Пока могу лишь сказать, что судьба свела вас с семейством, которое доставляло и доставляет немалые хлопоты своим государям. Один мой знакомый англичанин вспоминает в таких случаях строки из Писания: "Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина". Правда, старший де Баррас с возрастом угомонился, да и в совершении противозаконных дел его только подозревали, но так ничего и не смогли доказать. А вот Флоримон обскакал своего папеньку по всем статьям. И влез в такие дела, что поймай его за руку французская полиция, не миновать молодому маркизу эшафота.

– Вы хотите сказать, что случай с Агриппиной не единственный?

– Вы же сами сказали, мсье Антуан сыночку ничего не дал, но тот продолжает вести жизнь человека богатого, разъезжает по всему миру, сорит деньгами… У любого законопослушного гражданина невольно возникнет вопрос: откуда у него состояние?