Внучка берендеева. Третий лишний

Кто их возьмет, бесприданниц?

Разве что в дом чужой женою по названию, бесплатною прислугой по сути. Желал ли Фрол такой судьбы сестрам? Нет. Не желал. И чтоб младшие померли с голодухи, если землица и вправду родить перестанет… и Акадэмия… леший с нею, без Акадэмиев жил.

Наутро он сам пошел к боярское усадьбе…

…сложилось.

…и было житие, не плохое, не хорошее. Был договор. Боярин, слава Божине, разумным человеком оказался.

Честным.

Хотя и свою выгоду блюл, что понятно.

— Выучишься и вернешься, — так он сказал Фролу, поглядывая с насмешкою. — За каждый год там два на меня отработаешь. Деньги возвернешь втрое. И будешь свободен…

Что ж… о договоре том, на силе заключенном, Фрол помнил. И учился не за страх, но за совесть. Боязно было, что, выучившись, не сумеет он управиться, что слаб будет, никчемен, что денег не возвернет… со второго курсу подработки брал, благо, силушка дозволяла.

Поначалу простенькие — артефакты напитать.

Огородики местные заговорить.

Да и в Акадэмии было с кем силою поделиться. А она, что река, чем больше убывало, тем больше прибывало. И шли деньги, медяк к медяку.

После и серебро зазвенело.

А на четвертом курсе Фролу предложили постоянную работу. И платили полновесным золотом. Хватало, чтоб на возврат долга отложить и домой отправить. Фрол писал.

Об Акадэмии.

Учебе.

О том, что возвернется всенепременно, что появится, может, летом, а может, еще когда, было бы время. Только времени не было, то, которое появлялось, работа забирала.

Иль учеба.

Сам не заметил, как увлекся…

…и Акадэмией. И ею.

Ею с первого взгляда. Красива была. Горда. Знатна. Не про Фролову душу. Идет. Стучат каблучки, звонки, звенят бубенчики, в косу плетеные… и коса эта вьется змеею. Сияют перстеньки на тонких пальчиках. А лицо-то… и глянуть страшно.

Но глядел.

Украдкой. Издали. Любовался. Запоминал.

Рисовал.

В Акадэмии-то сказали, что у него талант… глупость это, выходило ладно, но и только. На том и сошлись. Архип, дружок заклятый, привел.

— Хочешь подзаработать? — спросил с порога и впихнул в комнату ее, а Фрол растерялся и только сумел, что кивнуть. — Ей нарисовать кое-что надо. Люци, заходи. Не смотри, что он букой. Это так, пыжится, а вообще нормальный парень…

— Что вы… — В ее присутствии Фрол терялся. Разом вспоминалось, кто он таков.

Пусть и свободным рожден был, а…

…боярская дочь и…

— Мне и вправду нужна помощь… не получается… с чертежами я прекрасно управляюсь, но рисунок — это другое. На рисунок у меня фантазии не хватает.

И вошла.

И присела. И выложила свои наброски.

— Видите? Этот чертеж следует поместить на идеально ровную плоскость. Он сам по себе красив. Как мне кажется…

Фрол слушал и кивал.

Не видел ни чертежа, ни плоскости. Ничего не видел, кроме алой ленты в ее волосах. И самих этих волос. Ушка аккуратненького, розового, будто бы из жемчуга литого. Крохотной родинки на щеке ее… самой этой щеки, пудрою не припорошенною, но гладкой, мягкой с виду.

Сидел.

Смотрел. Дышать боялся, спугнуть…

— …но я понимаю, что не все разделяют мою любовь к подобным… абстрактным узорам.

— Люци, не уговори парня вусмерть.

Архип лишь посмеивался.

Понял?

Давно понял. И сыскал повод привести ее. Думал, помогает, только хуже сделал… но тогда Фрол ему был благодарен, если не за надежду, то хотя бы за тень этое надежды.

И рисунок сделал.

Медальон о двух половинах. Внутри — чертеж ее, который она сама выводила на мягком золоте тончайшею иглой. На другой — чеканная пластина с птицами.

Две цапли застыли друг напротив друга, мгновенье птичьего танца, подсмотренного на болотах. И она сама удивилась, набросок увидав.

— Вы действительно талантливы.

А Фрол, робость унявши, пробормотал:

— Не в том, что начерталки касается…

У него и вправду не ладилось. Все ж права она была. Рисунок — это одно, а чертеж — совсем даже иное. И чертежи Фролу не давалися. Линии прямые. Углы… вся эта наука, которую он старательно впихивал в голову свою, в оной голове укладываться не желала.

— Если хотите, я помогу…

Хотел ли?

С того дня и повелось. Фрол и Архип, а с ними — Люциана Береславовна… тогда еще попросту Люциана… Люцианушка… Аннушка…

…его Аннушка.

…ведь и вправду понадеялся, дурень этакий. А что, денег он собрал довольно, чтоб откупиться… не поленился съездил до дому. А там боярин сменился, старый-то, быть может, и не отпустил бы, он свою выгоду чуял, но наследникам надобен был не маг с грядущею выгодою, а деньги… хотелось красивое привольной жизни.

Денег у Фрола было.

Чего не хватило — Архип дал. В долг, конечно… в долг. Аннушка тоже хотела дать, у нее-то с деньгами всегда вольно было, но он не взял. Тогда и поругались в первый раз… думалось — в последний. И самим смешно стало, мол, какая глупость… деньги.

…обратно мало что на крыльях не летел.

…сговорили же.

…полгодика всего осталось. И станет Фрол полноценным магиком. Работа будет. Его уже ведают, зовут… и платить будут. По-первости-то придется потерпеть.

Пока на дом соберут… оно-то понятно, что батюшка Люцианы этакому жениху не обрадуется. Да только не будет у него власти над полноценною магичкой. Свободна она станет в выборе.

И выберет.