Внучок

Андрюшка бежит за змеем, запинается о камень, но тут же встает.

Воздух густой от ветра, как сироп.

— Деда-а! Смотри, как я могу! — Андрюшка хмурится от важности. Высовывает по привычке кончик языка. Выставил короткую ножку вперед и пригнулся. Катушка падает на траву, внук ойкает и хватается за бечевку.

Она дрожит, извивается. Змей танцует.

— На руку, слышишь! На руку намотай, пока не… — поздно. Порыв ветра дернул змея в сторону леса.

Андрюшка бросил бечевку, дует на руки.

Дубровский подбежал ко внуку, упал на колени.

— Покажи скорее. Сильно пожгло?

— Улетел… — Андрюшка изо всех сил не плачет. Шмыгает. — Деда, догони!

— Мама тебе дрона купит.

Ладони содраны в кровь. Не уследил за ребенком. Женька опять разорется. Говорила, мол, ерундой страдаете. Не понимает…

— Не хочу! Хочу твой змей!

— Тихо, малыш. Ну, что ты. Андрюша, Андрюшка… — Дубровский поднял внука на руки. Качает. — Андрюша, Маленький…

— Деда? Деда, спишь? — другой, уже взрослый Андрей склонился над ним. — Ты звал?

— Как… как твои руки? Покажи мне.

— При чем тут руки?

— Покажи! — Дубровский поднялся на локте. Темно, только в коридоре дежурная подсветка. Вот они. Тонкие белые шрамы от бечевки. На правой чуть глубже, заметнее.

— Дед, пугаешь. Чего случилось?

Ты. Ты со мной случился.

— Ничего. Сон плохой…

— Ну, как знаешь. Если что, зови, дверь закрывать не буду. Или Захара кликни, — Андрей встал, собираясь уйти. Старик удержал его за руку.

— У вас с Аней. С Анной хорошо всё?

— Ну… Ты же видел.

Видел.

— Скажи сам. Всё в порядке?

— Конечно. Не волнуйся. И… это, не обижайся. Она подарок хотела сделать.

Сделала…

— Ну всё, иди. Не обижаюсь.

***

Каждое утро следующей недели ничем не выделялось. Завтрак. Свежее белье на спинке стула. Дубровский не задерживался с детьми. Допив чай, уходил почитать новости или на прогулку. Андрей стал отпускать из дома одного.

Что всё это значит? Дубровский пошел на второй круг по кварталу. Ждут разрешения на брак. Андрей напортачил с документами, и пришлось заново подавать заявку. Все равно дети счастливы. И поэтому смотреть на них невыносимо. Притупившееся за последние несколько месяцев чувство тревоги, когда старик исподтишка изучал внука, вернулось и стало сильнее.

Он чувствовал, Аня делает то же самое. Смотрит на них. На Андрея. Перестает улыбаться, стоит Дубровскому зайти в комнату. Утыкается в планшет или под любым предлогом выходит.

По ночам они спят бок о бок. На той самой постели, где спал настоящий Андрей. Девочка не видит подмены.

И я не вижу. Старик на ходу пнул мелкий камешек. Реголит по красивой дуге пролетел над тротуаром. Чиркнул по заборчику и нырнул в искусственный сад.

На его руках те же шрамы. И еще. Один раз Захар не успел унести ношеную футболку Андрея из ванной. Старик подобрал её. Вдохнул запах. Такой же, как тридцать лет назад. Легкий, но острый. Родной.

Остановился возле своей ограды. Нужно перевести дыхание и собраться.

Шлюз протяжно пискнул. Загудели моторы, разбавили вакуум кислородом. На секунду Дубровскому стало дурно от перепада давления. Быстро прошло. Скафандр продулся от уличной пыли. Еще один писк, теперь короткий, и шлюз пропустил Дубровского к дому.

На ходу он снял шлем. Расстегнул верхний клапан скафандра, вдохнул. Почувствовал смешанный запах алиссума и ибериса от альпийской горки.

Эти цветы нравились Женьке. И сейчас, наверное, нравятся. Последний раз они виделись восемь лет назад, еще на Земле. Женька пришла попрощаться, Андрей уговорил.

Ни объятий, ни поцелуев. Постояла в стороне и отвернулась, когда Дубровский зашел в космолифт. Так и не может простить за развод, за мать. Дело прошлое.

Не раздеваясь, он сел в плетеное кресло на веранде. Прикрыл глаза рукой.

Как не вовремя. Еще хоть бы год. Страшно снова быть одному. С этой дебильной шапочкой в придачу. А может, еще образуется. Не дадут разрешение. Не отпустят Андрюшку с работы. И старики местные — невыносимы. Лучше совсем не видеться с ними.

Мысли наползают друг на друга. Жутко, но не понятно, от чего именно.

Узнает Андрей. Не простит. Деда, зачем я тебе такой. Зачем я вообще? Верни всё обратно.

Потом, конечно, узнает мать. Женя. Милая, прости меня. Не сберег.

И тогда всё впустую…

Старик услышал шаги. Приоткрыл глаза — Захар.

— Уходи. Слышишь? Или нет. Стоять.

Андроид уставился на него резиновыми глазами. Не понимает.

— Сделай кофе. Черный, две ложки коньяка. Марш.

Кивнул. Неловко развернулся на пятках и скрылся в доме.

Нужно, чтобы Аня уехала. Сама. Куда угодно, хотя бы на Марс. Рассказать ей всё? Про то, что это не тот, другой Андрей. Обманный.

Что уготована ему совершенно другая жизнь, в которой не может быть рядом Ани, матери. Всех остальных, кто может догадаться.

Точно! Все время решение было рядом. Нелогичное, но верное. Я расскажу ей сам. Главное, не бояться. И чтоб Андрей не узнал. Если она хоть немного любила — пощадит. Молча исчезнет. Если есть хотя бы капля благодарности…