Внук Донского

– Не тужи. Егда унот яко ты бех, такожде бояре думны отичевы глумиша ми. Братец старший Василей бытил в Орде, а я за него настольником близ отча стола сидел в думе. Не казился[467], чай, – улыбаясь в бороду, проговорил отец, когда мы остались с ним в гардеробной, и слуги сноровисто стаскивали с нас парадные облачения, обряжая обратно в повседневные рубахи.

– Боярам твоим я сильно не нравлюсь. Рано мне в дела державные лезть? – высказался, краем глаза наблюдая за реакцией князя.

Не хотелось влезать ни в какие отцовы проекты. Нищая, зато беззаботная и весёлая жизнь музыканта по-прежнему влекла к себе. Я строил планы путешествий по городам и странам цивилизованного мира с посещением знаменитых исторических личностей.

– Они правоты сеи любят, да заветы дедовы благонравны. Не навыкли[468] к борзым пременениям[469], – ответил государь спокойно. – Выкажи ся в ратном деянии и добре пословие меж них обряще.

– Не боишься, что я облажаюсь с воеводством? – вздумалось мне прояснить кое-что.

– Не знамо ми, еже[470] лихое во блажитве тея, – недоумённо высказался князь в ответ на непроизвольно высказанный новояз.

Предположим, что лично мне не впервой командовать небольшими подразделениями. Каким составом предполагается выполнять поставленную князем задачу? Ну, сотня… Пусть даже две. По факту – рота. Справлюсь без особых проблем.

– Казателя[471] добра велю учинити те в вычение[472], а в поход с тею пошлю сотника толкова, – зачем-то предложил мне отец.

– Не надо, сам справлюсь. Боевым приёмам у монахов учился и книги читал про великих полководцев, – принялся отказываться, пока не получил крепкий подзатыльник.

– Не преречи[473] государю. Вем сам, иже тужна вельми казание мастроте ратна.

– Ловко ты с послом придумал, чтобы бояр своих заставить платить налоги в казну. Сам же ведь не будешь в Москву дань посылать? – срочно подлизнулся драчливому бугаю, потирая ушибленный затылок.

Батя широко улыбнулся.

– Отец, а почему ты до сих пор не покарал подлого боярина Кирияка? – решил вернуться к больной для меня теме.

– Доводство по сему ряду не содеяно паки. Бояре молвят[474], аще их невиновно имати. На коих ми уповати[475] ноли? – недовольно пробурчал уже полностью одетый князь. – Вечеряти требно, снедь простывае. Аще чрево без ества, знамо глава без разума есть. Днесь поздно, вельми утомлен я.

Я безоговорочно согласился с ним в этом вопросе. Кажется, затянули с государственными делами почти до полуночи, если не больше. Батины близкие советники терпеливо дожидались нас на дальних лавках в трапезной. Чего они тут забыли? Не наговорились в думе, что ли? За открытыми окнами разлилась прохладой ночь. Пиршественный стол освещался свечами. По постному дню подавались каши, хлеб и рыба вареная кусками. После периода напряжённого молчания, вызванного желанием скорейшим образом насытить свои изголодавшиеся желудки и неизбежно нарушаемого звуками мужского аппетита, раздался голос князя:

– Княже Борис, яко борзо буде учинена рать на Чухлому?

Викинг многозначительно помолчал, медленно прожёвывая пищу, и, наконец, промолвил:

– Слаживаем с боярами в градах, по детям боярским, послужильцам[476] да даточным[477] людям. Биричи[478] гласят дружников праздных, да повольников[479] охочих. Часть воев я сеих дам. Помале доспеем сотню-две оружных. Довлеет ими смердов усмирить.

Охочие люди… У князя разве нет своего войска? Что за махновщину тут развели?

– А сотники да десятники кои мужи вятши ийти похотеша? – дохнул крошками князь.

Воинские звания в этом времени определялись приблизительным числом людей в подразделениях: десятники, сотники, тысяцкие… Не помню, как в Москве и во многих других русских городах, в Галиче тысяцкий был всего один, и он был ответствен перед князем за все воинские дела. Своего рода министр обороны, если по-современному. Сотниками считались «по отечеству» все бояре или назначались княжеским указом заслуженные воины. Присвоение этого звание по факту означало боярство. В десятниках служили дети боярские и иногда выдвигались туда обычные воины из простолюдин по приказу воеводы. Звание воеводы не являлось постоянным и давалось только на время ведения боевых действий для руководства воинскими подразделениями.

Никто из отцовых бояр не выразил пожелания идти сотниками усмирять бунт, даже за возможные в таких случаях княжеские дачи[480] земельными приращениями и прочей гобиной. Отец с тысяцким решили назначить в поход действующего сотника Анисима Рогатого и сына Жеховского – Семёна Осину, которого ещё только предстояло возвести в звание на ближайшем заседании думы. Резво подсуетился отец для своего среднего сыночка с боярством. Интересно, а почему моего мнения по этому поводу никто не спрашивает, у воеводы, здесь, между прочим, сидящего? Этак никакой субординации во вверенном мне подразделении не добьёшься.

Тысяцкий с дворецким вяло доругивались по поднятым на думе темам.

– А княжич Димитрий почто молчит? Сказывай, аще еси речити, – подключил меня к обсуждению отец.

Ага, вспомнил о моём присутствии.